и достал скафандр.
– Одевайте, – сказал так он легко и просто, как будто это была экскурсия на аттракционы, а не реальные полёты в космическом пространстве термосферы.
Иван проникся спокойной уверенностью стюарта и кое-как впялил себя в неудобное снаряжение.
– Не волнуйтесь! – Падалкин похлопал Ивана по плечу. – Система всё сделает сама, перегрузки отключены, вы ничего не почувствуете, садитесь поудобнее.
И он открыл цилиндр. Там чернело вертикальное сидение, повторяющее формы человека в скафандре. Иван, пыхтя, влез. Он уже не мог видеть, как Падалкин аккуратно упаковывает его верхнюю одежду, обувь, личные вещи и утрамбовывает их в какие-то ниши капсулы: под тело и ноги новоиспечённого космонавта.
Капсула захлопнулась, послышался громкий шум, рокот, сильная вибрация, а далее толчок и свист. Но после этого ничего не произошло, Безделкин ничего не ощущал, а слышал всё тот же рёв и свист. Через десять минут звездолётчик догадался, что он летит. Страх ушёл.
– Будь что будет! – вслух подумал он. – Интересно, а как снаружи выглядит моя капсула?
Иван вспомнил, что улыбающаяся девушка обещала ему полчаса полёта, поэтому надо было хоть чем-то занять свои мысли. Занять руки не представляло никакой возможности, ведь его маленькое обитаемое пространство было чересчур узкое. Окна наружу тоже не было, лишь голубой свет освещал то, что было перед лицом – гладкую металлическую поверхность, на которой сверкали красненькие буковки «Счастливого пути, лётчик-испытатель!»
От этой надписи испытателя затошнило… ну или от перегрузок… и он закрыл глаза. Полегчало. В голове закружился, завертелся детский стишочек:
Размечта-мечта-мечталось
перед этой красотой:
длинноногими шагами
ходят звёзды надо мной!
А когда моя ракета
в дальний космос полетит,
и плане-плане-планета
ей дорогу осветит
длиннорукими лучами.
Их увидит даже тот,
кто нашу Землю изучает
из созвездья Гончих Псов.
Размечта-мечта-мечталось
перед этой красотой!
Но случайно показалось,
что пора уже домой.
Иван загрустил, вспомнил о своих нерождённых детях… всех пяти.... нет, шести. А впрочем, неважно.
– Выживу, женюсь! – нарочито громко сказал Ваня и подождал знакомого писка «Жизненного советчика», но тот сиротливо молчал.
– Связи нет, – догадался космонавт и загрустил ещё больше, но не выдержав своей грусти, попытался о чём-нибудь подумать. По его внутренним подсчётам время полёта как бы уже и вышло. Иван зажмурился. Ух!
Глава 4. Приземление
Водкин-Безделкин почувствовал сильный толчок и
