подумал Ильич, – что бы там ни говорили Маркс и Энгельс, если моему отцу, простому учителю хватало жалования, чтобы прокормить такую семью, то в царской России всё же было что-то хорошее…»
Спохватившись, он прикрыл жирные губы ладонью, чтобы, не дай Бог, крамольная мысль не вылетела наружу. У этих стен, наверняка, есть уши.
– Ну, вот, я так и знал, наши советские учёные уже научились читать мысли, – пробормотал он сквозь зубы, увидев на пороге Анатолия Львовича Штейна.
– Простите, Владимир Ильич, за вторжение. Здесь двойная стена и, видимо, не слышно стука. Я зайду позже.
– Ну, что вы, голубчик, присоединяйтесь к трапезе. Или я, по состоянию здоровья, обязан есть в одиночестве? А не хотите ли вы, дорогой профессор, вместе со мной почитать фантастическую литературу, которой Вы, батенька, снабжаете меня уже второй день?
– Спасибо, товарищ Ленин, за оказанную честь. Я уже отобедал, – корректно ответил Анатолий Львович, абстрагируясь, однако, от язвительного замечания о литературе, – но вечером, после укола, мы с вами непременно выпьем по стакану чая с фирменным кексом семьи Штейн по рецепту моей прабабушки. Обещаю, будет вкусно. А, впрочем, кто знает, может быть, этот божественный вкус вам давно знаком.
Штейн пошёл к выходу, оставив на краю кровати нейлоновый пакет с газетами.
– Кстати, – он повернул голову в пол оборота, – сегодня вечером вы получите исчерпывающие ответы на все ваши вопросы. Спокойной ночи.
6. Рассуждения
«Так, вот, Владимир Ульянов! Напряги мозги и начинай соображать, для чего на самом деле членам ЦК понадобилось тебя изолировать!? Чтобы снабжать специально отпечатанными газетами ещё не наступившего будущего, в надежде на скорое помешательство? А не проще было бы отравить тебя больного, беззащитного, сославшись на летальный исход последнего приступа?»
Об этом думал Ильич, пережёвывая разбухший в компоте чернослив. И, шурша газетой в предвкушении ещё одного феерического сюжета, усаживался на стульчак туалета.
7. Свято место пусто не бывает
Слухи об исчезновении тела Ленина гнали журналистов-газетчиков на Красную площадь. Иностранных туристов, желающих попасть в мавзолей, с каждым днём становилось всё больше, несмотря на свидетельства уже побывавших там. Усопший лежал на месте.
Эшелоны власти всё кружили по Кольцевой, а пешеходы отбивали чечётку «путём-путём» на хрупких камушках российских мостовых. Первый машинист имел при себе журавлиные крылья, чтобы, если понадобится, взлететь на недосягаемую для млекопитающих высоту. Причин собралось хоть отбавляй, а сейчас, как назло, исчезновение издавна почитаемых мощей и замена их восковой фигурой некстати пошатнули рутинные планы государственной думы, взбудоражив, пригревшиеся там, внутренние распри.
8. Штейны
Профессор
