была полной его противоположностью. Это была единственная девушка, для которой выражение “останемся друзьями”, произнесенное во время разрыва в качестве некой паллиативной меры, предназначенной смягчить горечь расставания, обрело свой истинный смысл. Я познакомился с ней в университете. Волны длинных темных волос и зовущий взгляд темных глаз танцовщицы фламенко вмиг увлекли меня. Эта яркая, живая девушка, общительная и раскованная, не лезла за словом в карман и зачаровывала в университетском кафе многочисленных слушателей долгими тирадами, не стесняясь при этом в выражениях. Это не могло не привлечь моего внимания. В ней было все, чего не было во мне, и я решил, что она примирит меня с окружающим миром, станет мостиком между островком моего одиночества и бурлящим человеческим муравейником.
Мы были вместе месяца три. Мне они показались приятными, она, как призналась потом, чувствовала себя неважно. Если быть точным, одиннадцать недель я таскался за ней по выставкам и галереям, театрам и студенческим демонстрациям, стараясь подстроиться к бешеному ритму ее жизни. Я и не подозревал, что дни могут быть заполнены таким количеством разнообразных действий. Впрочем, она быстро поняла, что я всего лишь доброжелательный спутник, а большего от меня не добьешься, и решила со мной расстаться. Но, поскольку за время романа мы обнаружили некое родство душ, видеться мы не перестали. Со временем наша дружба только окрепла.
Хлоя опекала нас, ее умиляла наша наивность, ужасало наше нежелание взрослеть (в том смысле, который она вкладывала в это слово). Она считала, что мои неудачи с женщинами свидетельствуют о хронической незрелости, что они – следствие психологической проблемы, с которой мне следует разобраться.
“Ты бы вполне мог пользоваться преимуществами своей внешности и менять девушек, как перчатки, но ведь тебя не интересуют амурные победы. При этом тебя вроде не назовешь робким и страстным романтиком. В общем, никак не могу понять, что же у тебя за отношения с женщинами. Почему бы тебе не попытаться обратить внимание на девушек вокруг? Ведь каждая интрижка бывает по-своему чудесна”. “Каждая женщина – целый континент, неисследованная земля, а я не люблю путешествовать”, – усмехался я в ответ. “Фигня какая! На самом деле ты просто сам не знаешь, чего хочешь!” – “Неправда: все потому, что я слишком хорошо знаю, что не смогу дать ничего хорошего девушке, которая со мной свяжется”.
Жош явно был неравнодушен к Хлое. Он никогда ничего не говорил на эту тему, но исподволь бросал на нее быстрые взгляды, которые нетрудно было истолковать. Думаю, дружеские отношения его тяготили, ведь с каждым днем надежда на осуществление желаний становилась все призрачней. Если бы он сумел как-то выказать свои чувства, он не преминул бы это сделать. Но, увы, он умел только слушать и преданно ждать. Хлоя говорила много, очень много, словно хотела занять словами все свободное пространство, которое оставляли мы с Жошем.
В
