Г. Павловского о том, как сложилась нынешняя ситуация: «Человеку не присуща никакая конспирология, но работа по систематическому оглуплению в последние годы в России идет совершенно сознательная – в открытой форме Кремлем она ведется примерно с 2012 года. Конечно, это ведет к определенным последствиям для общества, но, повторюсь, успешный результат для власти тут совсем не очевиден. Эти же тысячи „темных людей”, которых долго превращали в быдло, и которые сейчас работают, в том числе в медиа и телеграм-каналах, могут так же слепо развернуться и против самой власти» [8].
И еще одно интересное его замечание: «„Народный гнев” растет, но в нем много компонентов. Когда те же социологи говорят, что в обществе заметно растет агрессия по отношению к власти, речь в первую очередь идет о словесной агрессии. Люди все же не бросаются на полицейских и не атакуют правительственные резиденции. Агрессия как раз выражается в яростном отрицании авторитета власти. Человек никогда не бывает – за исключением наркотического опьянения – в совершенно оторванном от реальности состоянии, и та личная мифология, которую он себе сейчас начинает придумывать в связи с коронавирусом, ситуативно ему может быть даже полезна, она помогает ему выжить в этом хаосе. Просто раньше в центре этой мифологии ключевым элементом безопасности был Путин. Сейчас этого, похоже, уже нет».
Если мы посмотрим на данные «Левада-центра» об уровне доверия к политикам, то Путин имеет там непривычно низкий для него уровень – 25 %, хотя и стоит на первом месте ([9], см. также [10–11]). Хотя этот процесс начался уже давно [12].
А. Никольская четко фиксирует начало падения доверия к власти: «В нашей стране особого доверия к власти уже давно нет. Но то, что мы снимаем в опросах: люди перестали доверять ей с конца 2016-го – начала 2017 года. Тогда уже они начали говорить: „Нам все врут. Ничему нельзя верить”. Кстати говоря, происходит интересная эволюция в соцсетях, когда люди, которые вообще никак не интересовались политикой и, условно говоря, котиков лайкали, начинают вдруг пересылать друг другу какие-то политические анекдоты, видеоролики, где, в общем-то, такая выраженная сатира по отношению к власть имущим» [13].
И это недоверие включается в иные контексты. А. Никольская говорит: «Полгода назад мы обнаружили – мы тогда проводили опрос бюджетников, у нас об этом есть глава „Системные проблемы российских бюджетников” – люди говорят: „Власть нам не доверяет”. Понимаете, это мы услышали в первый раз. „Мы не доверяем власти” – это понятно. „Власть нам не доверяет” – здесь вот, смотрите, для нас, как для психологов, важно, что такое доверять кому-то, есть некий объект доверия, это может быть человек, это может быть стиральная машина, государственный институт – не важно. Этот объект доверия должен обладать качествами предсказуемости, надежности и безопасности. Если я объекту доверия не доверяю, значит, одним из этих качеств он не обладает – или совокупностью этих качеств. Теперь что такое? Люди начинают понимать, что власть им не доверяет. Они понимают, что власть воспринимает их как небезопасных»
