удобная рукоятка. Другая сторона сходилась четырьмя поверхностностями в узкое острие. Теперь в его руке лежал настоящий стилет. Им так удобно наносить глубокие колотые раны, которые если и не убивают, то очень долго, сложно зарастают.
Сжав в руке «стилет», Годин смотрел на не дошедшего до него прыщавого:
– Ну, чего остановился! Подходи, будешь первым!
Тот не спешил двинуться с места. Тогда Алексей обвел взглядом всех остальных:
– Кто-нибудь другой хочет быть первым? Или вторым? Третьим? Четвертым?..
«Все, Годин, отслужил!»
Побледневший прыщавый отступил назад. На лице щербатого появилась кривая улыбка, глаз у него заметно подергивался:
– Да, ты че, Годин? Мы же пошутили!
Тут же подали голос и другие:
– Ну да, проверить тебя хотели!.. На стойкость!.. Настоящий ты советский солдат или так, баба!..
Алексей смотрел на них недоверчиво:
– Так проверяйте до конца! Подходите! Хоть по одному, хоть все вместе, и я вас на прочность проверю! Может, всех не успею, но парочку точно на тот свет отправлю.
– Больной, что ли? – Никак не мог застегнуть ремень дрожащей рукой прыщавый.
Щербатый сплюнул на пол:
– Дурак, ты, Годин, хоть и умный! Пошли, ребята!
Все семеро, побросав окурки, быстро покинули туалет.
Алексей простоял еще несколько минут в одиночестве и диком напряжении. Рука, сжимавшая «стилет», побелела. Левой он вынул его из правой. Опустился на пол, откинувшись спиной и головой на стену. Подобрал рядом лежащий, еще дымящий «бычок», вставил в распухшие от ударов губы и глубоко затянулся.
Днем на работах ему, как и всем другим «духам», по-прежнему доставалось то подзатыльника, то пинка. Но били его теперь без особой жестокости, как бы «по обязанности». Главное же, что после еще нескольких почти бессонных ночей, когда ждал, что его все-таки снова вызовут в туалет, он наконец смог полноценно отсыпа́ть свои положенные по уставу «от отбоя до подъема» – за ним больше не приходили.
Годин тем не менее не расслаблялся. Любую работу старался делать на совесть, обмундирование держал в чистоте и порядке и ни на минуту не расставался со «стилетом». С «товарищами по армейскому счастью» больше проблему ночных вызовов не обсуждали. После «знакомства» каждый решил ее в одиночку и по-своему.
В работе, в теоретических занятиях и практических тренировках, в ожидании писем с «гражданки» пролетали день за днем, и как-то совсем неожиданно вышел очередной приказ министра обороны об увольнении в запас и новом призыве. «Дедушки» вообще забили на службу, на офицеров и солдат – стали «дембелями». Годин сотоварищи перешли в новую категорию, превратились в «слонов». Как и положено, бывших «духов» ритуально отбили табуретом по заднице:
– Ну, вот теперь вы – настоящие боевые «слоны»!
Когда он в очередной раз попал на работы в кузницу, прапорщик как бы мимоходом сказал:
– Положи на место то, что брал… Больше это тебе ни к чему!
Значит, он видел,
