Я хочу ей помочь, вот и все.
– Ты, оказывается, еще больший дурень, чем я думала. – Нэннеке подняла корзинку. – Дорогое лечение? Помощь? Геральт, для нее твои камушки – мелочь, не стоящая плевка. Знаешь ли ты, сколько Йеннифэр может получить за прерывание беременности у светской дамы?
– Это-то я как раз знаю. Как и то, что за лечение бесплодия она берет еще больше. Жаль, себе не в силах помочь. Поэтому ищет помощи у других, в том числе и у тебя.
– Ей не поможет никто, это совершенно исключено. Она волшебница. Как у большинства магичек, у нее атрофированные, совершенно непроизводительные гонады, и это необратимо. У нее никогда не будет ребенка.
– Не все чародейки в этом смысле ущербны. Я кое-что знаю об этом. Ты – тоже.
– Верно. – Нэннеке прищурилась. – Знаю.
– Не может быть правилом то, из чего есть исключения. И, пожалуйста, не надо говорить, что, мол, исключения подтверждают правила. Лучше расскажи об исключениях из таковых.
– Об исключениях, – холодно ответила богослужительница, – можно сказать только одно: они есть. Ничего больше. А Йеннифэр… Ну что ж, к сожалению, она в число исключений не входит. Во всяком случае, в том роде дефектности, о котором мы говорим. Потому что во всем остальном трудно найти исключение большее, нежели она.
– Чародеям, – Геральт не обиделся ни на холод, ни на намеки, – удавалось воскрешать мертвых. Мне известны документально подтвержденные случаи. А воскрешать мертвых, сдается, потруднее, чем ликвидировать атрофию желез или органов.
– Скверно тебе сдается. Я не знаю ни одного задокументированного удачного случая лечения атрофии либо регенерации желез внутренней секреции. Геральт, хватит, наша беседа начинает походить на консилиум. Ты в этом не разбираешься, а я разбираюсь. И если говорю, что Йеннифэр заплатила за приобретение определенных способностей утратой других, значит, так оно и есть.
– Если это настолько очевидно, то не понимаю, почему она все пытается…
– Ты вообще страшно мало понимаешь, – прервала жрица. – Страшно мало. Перестань беспокоиться о недугах Йеннифэр, подумай о своих. Твой организм тоже подвергли необратимым изменениям. Тебя удивляет она, а что скажешь о себе самом? Ведь тебе должно быть ясно, что ты никогда не будешь человеком, а меж тем ты только то и делаешь, что пытаешься быть им. И совершаешь человеческие ошибки. Ошибки, которые ведьмак совершать не должен.
Геральт прислонился к стене грота, отер пот со лба.
– Не отвечаешь, – заметила Нэннеке, улыбнувшись. – Неудивительно. Трудно спорить с гласом рассудка. Ты болен, Геральт. Ты неполноценен. Плохо реагируешь на эликсиры. У тебя ускоренный пульс, замедленная аккомодация глаз, запаздывающие реакции. У тебя не получаются самые простые знаки. И ты намерен выйти на большак? Тебе надо лечиться. Необходима терапия. Но прежде – транс.
– Так вот зачем ты прислала ко мне Иолю? Ради терапии? Для облегчения транса?
– Глуп
