то бачок с мусором, собирал по полу пластиковые бутылки с водой и прочее. Неслабо качало всю ночь и все утро. И сейчас продолжает. «Задолбало, задолбало, дайте рому моряку» – так поется в одной бодрой песне. Кто-то, возможно, вспомнил бы строчку из песни кудрявых псевдо-рокеров: «В бурю лишь крепче руки..». Хер там! Не руки, а ноги. В качку вся нагрузка – на ноги. Руки лишь хватают что ни попадя в лихорадочном стремлении сохранить равновесие, если ноги уже подвели.
Саша беспокоится перед завтрашним наркотестом. Сегодня он вошел в назначенную на завтра троицу испытуемых. Каждый день троих из всего экипажа проверяют на алкоголь, а завтра еще добавится тест на наркотики. Александр имел опыт общения с ними незадолго до рейса, и теперь опасается, что их след до сих пор в организме. Подумывает над подменой мочи – заменить свою или чьей-то чужой, или квасом. Ведь в случае обнаружения в организме чего бы то ни было нехорошего корячится списание на берег за счет уличенного.
Под вечер качка чуть стихла. Скорее всего, приближается лед – во льдах волн нет. А значит – скоро мой выход. В ночное.
Сегодня мы многие поняли: люди делятся на тех, кто пьёт (и наверно не только) «до дна за тех, кто в море», и тех, кто в море – не пьет, но сдаёт тест на алкоголь (и не только).
25.08.
В 4 ночи меня разбудил телефон – дошли до льда. Вглубь льда не вторгались, но в пределах видимости лед продолжал маячить и требовал внимания в течение нескольких часов. Капитан решил не испытывать судьбу в проливе Вилькицкого (пролив соединяет Карское море и море Лаптевых между Северной Землей и полуостровом Таймыр) и повернул судно обратно – в обход ледяного языка к проливу Шокальского (между островами Северной Земли – Большевиком и Октябрьской Революции), рассчитывая, что более легкие ледовые условия там позволят войти в море Лаптевых быстрее.
Саша прошел наркотест! Причем, обошелся своей мочой, но с добавлением лимонного сока. Он где-то вычитал, что следы наркоты в моче обладают щелочной природой, а значит – нейтрализуются кислотой. И пошел на тест с припасенными с завтрака дольками лимона. Просто выдавил сок в контейнер, и все получилось. А может, и срок уже вышел – прошло десять дней с последнего приёма. Так или иначе – следов не нашли. Спросил его: не хотел ли он подать доктору пробу с нанизанной на край стаканчика лимонной долькой? Нет, говорит, просто выказал уважение доктору тем, что скрасил запах урины свежим ароматом цитрусовых.
Поступили новые ледовые карты и информация об айсбергах в проливе Вилькицкого. Опустился туман. Нужно принимать решение, куда идти – в Шокальского или Вилькицкого. Я за Вилькицкого, о чем и сообщил капитану – в проливе Шокальского тоже обязательно будут айсберги, но у нас о них, в отличие от айсбергов Вилькицкого, информации нет, да и шире Вилькицкого. «А если ветер погонит на нас их?» – имея в виду айсберги Вилькицкого, хрипит на меня капитан. Вот они – муки выбора. «Черт! Черт!..» – говорят, таковы были его последние слова, прежде чем он покинул мостик.
Как
