звало в сети настоящий скандал! Люди негодовали: как мог молодой человек так поступить с хрупкой и беззащитной девушкой? Как он мог бить её ногами? А дальше выяснилось, что парень этот – сын крупного чиновника, за которым ходили нехорошие слухи.
В рабочем кабинете загрустившего начальника неожиданно зазвонил телефон. Глава управы раздражённо взял трубку:
– Алло, говорите!
– Пётр Борисович? Это Борис Михайлович говорит – мэр города N, если вы ещё не поняли!
– Борис Михайлович, очень рад вас слышать! Как ваши дела? Слышал, что ваша дочь вышла замуж. Поздравляю вас!
– Вы чего там устроили? – прервал лебезение своего подчинённого грозный начальник. – Почему вы не следите за своим сыном? Что он у вас там устроил?
– Борис Михайлович!
– Кого он там избил? Весь город стоит из-за этого на ушах.
– Борис Михайлович, разрешите я вам всё объясню!
– Что вы мне можете объяснить?
– Что это не так.
– Ваш сын – безработный мажор, наркоман и извращенец на глазах у всех избил ногами в злачном заведении беззащитную девушку. По словам людей, он её покалечил!
– Да у неё пару синяков на теле, не больше.
– Молчать! Для всех эта девушка стала инвалидом, даже если это неправда! Для всех эта девушка – несчастная жертва!
– Да она даже заявление отказалась писать в полиции! Вопрос с ней давно уже улажен. Ей заплатили хорошие деньги за все её, так называемые страдания. Я могу дать вам номер сотового телефона этой девушки. Её зовут Кристина. Поговорите с ней сами, если мне не верите!
– Ты соображаешь, что ты наделал?
– А я тут причём, Борис Михайлович? Мой сын обгадился, его и наказывайте.
– Да хрен ты угадал, умник! Ты ответишь за своего сына-придурка. Надо было раньше как следует воспитывать его. Не пришлось бы сейчас так унижаться и оправдываться передо мной.
– Я вас прошу!
– Скотина недоразвитая, ты обратил на себя общественное внимание. Журналисты начали копать под тебя очень глубоко. Скоро они узнают всё о твоих грязных делах!
– Да что они могут узнать обо мне, господин мэр? Я гол как сокол! Я чист, как утренняя роса!
– Ты мне не свисти в уши-то. Утренней росой тебя обоссали и от тебя теперь сильно воняет! Думаешь, я ничего не знаю про твоё воровство? Несколько домов себе в области построил, квартиру сыну купил четырёхкомнатную, «Мерседес Бенц» Е-класса для него из Германии перегнал.
– Борис Михайлович!
– Что, Борис Михайлович? Ты меня подставил, сволочь! Это я, между прочим, должность твою утверждал в прошлом году. А как ты мне за это отплатил?
– Я ничего, я честно. Я верой и правдой…
– Почему ты в детские сады маргарин дешёвый поставляешь уже полгода вместо настоящего сливочного масла? Почему ты дороги в своём районе не ремонтируешь? Деньги тебе огромные государство выделяет на это дело! А куда ты их деваешь? Себе в карман гребёшь двумя руками!
– Борис Михайлович!
– Из-за тебя теперь могут меня с должности снять, понимаешь? В общем, сегодня напишешь заявление на увольнение по собственному желанию, а завтра к тебе домой приедут мои люди, и ты перепишешь на них свою фирму. Ты ведь хочешь по-хорошему уволиться с работы, да?
– Уважаемый мэр!
В телефонной трубке послышались короткие гудки.
Мэр города N только что положил телефонную трубку на базу и налил себе из большого хрустального графина прохладной розовой воды, как вдруг его телефон зазвонил.
– Мэр города N, слушаю вас!
– Что там у тебя происходит, Пётр Борисович? Не узнал? Это губернатор с тобой говорит. Люди шумят, власть ругают, грозятся её поменять!
– Василий Иннокентьевич, доброе утро! Ничего серьёзного в городе моём не происходит. Честное слово! Так одно небольшое недоразумение.
– Ничего серьёзного, говоришь? А в интернете разгневанные горожане призывают мэрию твою дотла сжечь и сровнять её с землёй, чиновников хотят всех перевешать на фонарных столбах. Вором и негодяем тебя называют! Это, по-твоему, нормально?
– Василий Иннокентьевич, я уже уволил Шевченко Петра Борисовича – эту мразь поганую. Его сын два дня назад устроил в ночном клубе разборку с какой-то девицей лёгкого поведения. Проблема уже решена! Ей заплатили огромные деньги за причинённый ущерб. Она в отказ пошла, она даже заявление отказалась в полиции писать.
– Решена?
– Да!
