установлен на максимальную громкость и пропустить вызов вряд ли возможно.
Выхожу из метро на «Майорстюа», вливаюсь в поток спешащих к торговой улице Богстад-вей старшеклассниц с мобильными, длинными локонами и сумками. Может, и я себе прикуплю что-нибудь? Да, мы экономим, все заработанное нужно тратить на дом и ни на что другое – но плевать, Сигурд ведь покупает чертежные инструменты для работы; может, мне для моей работы нужны новые брюки. Я захожу в магазин, смотрю на снующих там школьниц: эти брюки офигенно на тебе смотрятся, восемьсот крон, мне мама дала денег, Амалия сказала, что они собираются приехать встретиться с нами. Эти девушки повсюду видят проблемы. Разговаривая, широко распахивают глаза, разевают рты, втягивают в себя воздух жадными глотками, все у них офигенно такое или офигенно сякое, самые обыденные вещи подаются как непреодолимые преграды. Подруг и парней они обсуждают так, будто не знают, что это только начало, что своего теперешнего возлюбленного они года через четыре и не узнают. Но я не собираюсь открывать им на это глаза. Ко мне они приходят, когда запутаются в жизни до крайности; да, они окажутся в моей комнате ожидания, когда все у них пойдет наперекосяк, когда у них разовьются депрессия, страхи, бессонница, ангедония. Прислушаешься к ним в магазине – и кажется, что все у них так просто; но мне-то их тайны знакомы.
Я вяло перебираю одежду, и ничто во мне не шевельнется: ничего из этого не хочу, не пойду в примерочную, нет сил раздеваться, расшнуровывать обувь, снимать куртку. Выхожу из магазина, бреду по улице дальше и думаю, что нет, не могу больше, не в состоянии гулять здесь; что если я наткнусь на кого-нибудь, с кем не хочу разговаривать, что если наткнусь на Юлию?
Я сажусь на трамвай и еду на Нордстранд. Хочу все-таки зайти к Аннике.
Трамвай громыхает вверх по склону, я ладонью молочу себя по ляжке. Времени скоро три. Со времени телефонного сообщения прошло двадцать восемь часов.
Анника с Хеннингом живут в самом последнем доме на улице, заканчивающейся тупиком. Они такие правильные люди; эта мысль всегда меня посещает, когда я бываю у них. Они живут в правильном доме: он намного меньше, чем наш с Сигурдом, но в нем все удобно устроено. Типовой таунхаус, достаточно новый, достаточно качественный. Там всегда беспорядок, но это из-за того, что в нем живут нормальной жизнью. Живут! У них трое мальчишек в возрасте от двух до семи. Всегда шумно, всегда потасовки, вечно кто-нибудь споткнется, постоянно приходится на что-нибудь отвлекаться, и кто-нибудь, обычно Анника, говорит: можете хоть на минуту угомониться? Всегда находится дело для каждого. Убрать на место валяющиеся в саду и на дороге перед домом велики, мячи и игрушки. Скосить траву, покрасить стены: всегда есть к чему приложить руки. Оба они много работают; должны бы уже окончательно вымотаться, но они вроде кроликов на батарейках: яростно улыбаясь, беспрестанно бьют лапками. Я как-то сказала Сигурду, что если они вдруг остановятся с мыслью, не пора ли отдохнуть, то, наверное, рухнут на месте от усталости.
Только
