и серьезно предупредил: – Не пытайтесь отсюда убежать; заблудитесь. – Он постучал, потом распахнул дверь и заглянул в комнату. – Ее здесь нет, – сказал он и обернулся к Тане: – Зайдите пожалуйста, Вам придется немного подождать.
Таня послушно переступила порог ярко освещенной комнаты. Рядом с огромной хрустальной люстрой с потолка свисала птичья клетка, на открытой дверце которой, нахохлившись, сидел небольшой белый попугай. Комната напомнила Тане шкатулку, где хранились когда-то ее детские драгоценности, – покрытые светлым шелком стены плавно переходили в овальный потолок, по его кромке шелк собирался мелкими складками и казался темнее. Две вазы с какими-то длинными ползучими растениями висели по обеим сторонам широкого темного секретера, на откинутой крышке которого стоял лакированный обрубок дерева с дуплом.
– Извините, что мы не заходим, – сказал Альберти. – Я надеюсь, Вы никуда не торопитесь и примете мое приглашение пообедать с нами. – Он сделал паузу.
– Спасибо, – растерянно сказала Таня.
– К сожалению, до обеда мне придется покинуть Вас, но я сейчас найду Рози и она обо всем позаботится. Пожалуйста, не скучайте пока, – улыбнулся он.
Увидев, что дверь закрывается, Таня встревожилась.
– А что, если сюда придут до того, как Вы предупредите Рози, что я скажу тогда?
Альберти снова приоткрыл дверь:
– Не волнуйтесь, – весело сказал он, – вряд ли. – И с этими не очень утешительными словами закрыл дверь.
Она подошла к стоявшему посреди комнаты овальному, как потолок, столу, села в кресло и огляделась: по кремовым шелковым обоям тонким коричневым контуром шел рисунок птиц и деревьев. Такой же рисунок был на более темной обивке мебели: кресел, стульев, стоявших по стенам двух длинных диванов, – только здесь рисунок был закрашен. Таня долго с недоумением смотрела на цепь, висевшую на одной из веток лакированного обрубка: она была похожа на цепь от наручников, но заканчивалась маленьким кольцом с одной стороны и короткой перекладиной с другой. Окон в комнате не было. Откинувшись в кресле, Таня обнаружила, что люстра раздражающе ярко светит ей прямо в глаза. Поморщившись – спина ныла все сильнее, – она встала, нашла выключатель и приглушила свет. Теперь хрустальные шарики золотисто поблескивали, и в прищуренных глазах расплывались тонкими радужными полосками – это было красиво. «Как это я умудрилась так напиться?» – Сейчас, когда она расслабилась, у нее кружилась голова и немного тошнило. – «Лабиринты, ловушки, подъемные мосты, какая прелесть… молодец Петр», – думала она, закрывая глаза.
Таня проснулась и некоторое время не могла сообразить, где она находится. Ныла спина, болела рука, голова была тяжелой, и тревога навалилась на нее раньше, чем она вспомнила, где она и как сюда попала. Вспомнив, она сразу успокоилась. В комнате, казалось, было темнее, чем когда она засыпала; она подняла глаза и поняла, что люстра погасла и что хрустальные шарики не светятся сами, а только
