заказать третью рюмку.
Небольшая площадь перед черным зданием была запружена машинами и огорожена, у въезда стояли несколько полицейских. В прошлый раз здесь этого не было. И флагов на черном здании не было, а сейчас они висели по всему фасаду – влажный воздух сделал их тяжелыми и неподвижными. На голубом, висевшем с краю, она разглядела блестящего золотого дракона. Она бы заметила флаги, если бы они были здесь позавчера. После того, как Петр ушел, они еще долго сидели здесь с Сержем, до темноты. С ним было хорошо и спокойно, как с родным. Они как-то незаметно перешли на «ты» и переговорили, кажется, обо всем на свете. «И честь ему и хвала» – она усмехнулась, – он не читал ей своих стихов и даже не морочил ей голову своим Парижем.
Позже, в ее квартире, спросив, можно ли остаться переночевать, потому что он почти наверняка не успевает на вечерний рейс, он увидел, что она колеблется, и сказал, – В детстве я был кудрявый и светловолосый, на вид чистый ангелочек, только глаза нахальные. Теперь все наоборот, правда?
Таня чувствовала себя виноватой, ей не спалось, она встала в шесть часов утра, приготовила кофе. Серж так и не лег там, где она постелила ему; он заснул в кресле. Она зашла в гостиную, осторожно поставила поднос с чашками на подоконник, села напротив Сержа. Он безмятежно спал, и слыша его спокойное, ритмичное посапывание, она в конце концов рассердилась. «Ненавижу, – подумала она. – Являются, морочат голову, потом спят себе, а я, как дура, поднимайся в пять часов утра!»
– Проснитесь, ваше сиятельство, – неприязненно сказала она, – кофе подан!
Серж сразу открыл глаза. – Что случилось? – Он посмотрел на часы и улыбнулся. – Только не смейся, – сказал он, – но мне только что снился «Reincarnation» банк. Мне снилось, будто бы там, внутри, фонтан… такой, как я видел в Италии: два бронзовых амурчика. И я гляжу на одного из них и все никак не могу понять, отчего я вижу только одного, хотя знаю, что их должно быть два. А потом соображаю – второй амурчик я сам, и все смотрю на того другого – он-то кто?
– Амурчик!? – Она протянула руку и потрепала его взлохмаченные со сна волосы. – Пей кофе, амурчик!
И тут он сказал, – Хочешь, я почитаю свои стихи?
– Замечательно, я только этого и ждала! – она сама услышала, как зазвенел ее голос, но не могла остановиться. Ее словно куда-то несло. – К тому времени, как закончишь читать стихи, как раз и рассветет окончательно, и можно будет продемонстрировать тебе мои картинки. Но потом нам надо будет уйти отсюда, а то придет мой разгневанный любовник, и я боюсь, ты не выдержишь конкуренции.
Серж поставил чашку и наклонился, вглядываясь в полумраке в ее лицо. Она раздраженно отвернулась и стала смотреть в окно.
– Бедненькая, – он протянул руку и погладил ее по голове, – вляпалась.
И тут она почувствовала, что еще немного, и она разревется, как дура…
«Кажется, я пьяная… – подумала она, выходя
