Для меня не будешь?
– Не буду и всё!
Он долго молчал, разглядывая её, смотрел в лицо.
– Ну-ну… – произнёс вдруг.
– Вы можете владеть моим телом, но не моими желаниями, вы можете применять силу и власть, можете сделать больно, но никогда не заставите любить вас, выполнять ваши желания с удовольствием.
Он помолчал, разглядывая её, и она не терялась под его взглядом, уверенная в себе, в своём решении. В любых бы других условиях это вызвало бы уважение, но она была женщиной, его женщиной, и тем более рабыней, принадлежащей ему целиком и полностью.
Он вытянул ногу.
– Развяжи!
Ацилия поджала губы, она всегда так делала, когда он приказывал ей что-либо сделать, как же, наверное, бесится она внутри, пересиливая себя. Шагнула к нему, машинально пряча флейту за пояс – обыкновенный полотняный жгут, как рабыне пояс ей не полагался.
Склонилась у ног господина, села на пол, завозилась с ремнями калига. За это время она многому научилась, приноровилась даже к этой работе, только, развязывая узлы, держала в этот раз указательный палец на левой руке в стороне. Марций поймал её за запястье, притянул к себе уже сомкнутый кулак, – но что ему с ней было справиться? – разжал её пальцы. Взгляд наткнулся на многочисленные порезы, свежие и уже зажившие, самый большой как раз на указательном.
Поднял на рабыню глаза:
– Ты что это, сама себя режешь?
Она потянула руку, силясь освободиться.
– Так получается иногда… Я чистила котлы сегодня и вчера… и до этого… Я только учусь всему…
Он хмыкнул:
– Хорошо, что ты не легионер-новобранец, а то и мечом бы кишки себе выпустила… Уродство!
Она резко вырвала руку:
– Я никогда этим раньше не занималась. Что вы от меня хотите? – Быстро стала распутывать шнуры, снимая их с железных крючков, а Марций следил за её руками, действующими быстро и раздражённо.
– Тебе дают ножи?
Она замерла и подняла глаза, дрогнули губы:
– Потом их забирают. Они маленькие… только-только в ладонь.
Марций молча убрал ногу и выставил вторую:
– Посмотри, до чего ты довела себя. Я понимаю, работа работой, но посмотри на себя, как ты выглядишь – руки, одежда… Ты совершенно не похожа теперь на дочь патриция. Твой отец вряд ли гордился бы тобой сейчас…
Ацилия при его словах обратила внимание на подол своей туники, от постоянной чистки котлов тёмные пятна сажи не смывались, они же были и на руках, на пальцах, предплечьях. А что она могла сделать? Ацилия резко поднялась на ноги, глядя на хозяина сверху, заговорила:
– Если вам нужна женщина для близости, красивая, и ухоженная, и чистая – идите в палатки волчиц… Я работаю, мне некогда следить за собой, и это была ваша прихоть… У меня нет другой одежды, сажа не отмывается, и я действительно порезала свои руки, сама себе! Зато я не ем даром вашего хлеба, и мне лучше работать вот так, чем я… чем… – Она осеклась вдруг,
