– обед буржуйский,и деньги есть, но вот незадача:
утром выходишь, как бык на пашню,
а вечером – валишься с ног, как кляча…
Но ничего…
Скоро будет иначе!»
«И когда я, насытившись, вышел – в спину…»
И когда я, насытившись, вышел – в спину
упёрлась рогами корова хамсина[48],
луной озарила меня златокожей,
и ночью еврейской глубинной дрожи…
О, родина! Край холмов и долин!
Несу твоё бремя, несу один.
Есть ли дом у пса? Где ночлег обрету?
Голова моя тяжкая виснет с плеч.
Как жёваная полынь – во рту
пророка горькая речь.
«И все мои думы теперь о Геве…»
И все мои думы теперь о Геве[49]
на всех перепутьях моих кочевий
от Дана до Беэр-Шевы[50]…
На плечи
мне череп давит…
Шерстью овечьей
хотел я для скорбной родины стать,
и слёзы всех плачущих здесь впитать.
И вот – не нашёл я порог ничей,
не высушил слёзы их очей.
Но ямкой для гольфа в играх чужих
стал я в дни Санбалатов[51] моих,
когда их тайных речей немало
в моих ушах, как в трубке, звучало!
«Должны грядущего Царства посевы…»
Должны грядущего Царства посевы
Взойти от Дана до Беэр-Шевы;
но пока не пришёл ещё Бен-Давид[52],
лавка здесь вместо Царства стоит.
Здесь дом для дельцов, надёжные стены
для льстивых, а тот, кто ждёт неизменно
Мессию, страстно веря пророкам,
да сгинет он там, в изгнанье далёком!
В своей отчизне – ублюдок он!
Святой – тот в могиле давно погребён.
Зачем им взъерошенный пёс живой? —
Им нужен гладкий, ласковый, свой,
наводящий глянец, знающий сам,
когда подставить спину вождям.
Хлеб вроде фарша мясного тут —
весь этот хлеб Санбалаты жрут,
другим оставляя крохи и труд…
А ты, провидец, правду скажи:
«Страна отцов пропадает во лжи!»
«Но глух, как змей – только зубы скалит…»
Но глух, как змей – только зубы скалит
мой враг, и не в пятку, а в душу жалит.
Изумрудом фальшивым слово блестит —
оно о мести не возвестит,
потому что сломал копьё моё Тит[53].
А так как труб здесь в жилищах нет —
не вьётся души сгорающей дым
под этим скорбным небом пустым…
А так как жалюзи прячут свет —
в прикрытых окнах не виден тут,
даже как в озере месяц – плут.
«И было: когда я закончил речь…»
И было: когда я закончил речь,
и народ не встал и не взялся за меч —
овечьему цену узнав поголовью,
я понял тогда, как плачут кровью.
«И
Сухой и жаркий ветер.
Еврейская коммуна (кибуц), подвергшаяся жестоким нападениям арабов в конце 20-х гг.
От севера до юга.
Санбалат (Санаваллат) – персидский наместник Самарии, территории бывшего Израильского царства, мешавший восстановлению Иерусалимского Храма (V в. до н. э).
Мессия.
Разрушитель Иерусалимского Храма (I в. н. э.).
