Чтобы заглушить обидные мысли, Римса сказала преувеличенно громко:
– Может, и вправду свидимся! Когда-нибудь… Прощайте!
Она подхватила узелок с луковицами и сушеными грибами, оглянулась в последний раз на пень. Грибас стоял там, на краю тронного зала.
– А почему вы не сделали себя таким же большим? – неожиданно задала она вопрос, который давно вертелся на языке, а тут вдруг взял и выскочил.
– Мне не нужно могущество, – просто ответил чародей. – Хватит и того, что есть.
– Ну, да, я так и думала, – сказала юная Са и солгала. На самом деле, ей до сих пор было непонятно, зачем Грибас живет в старом пне, хотя с его способностями и знаниями мог бы устроиться в этой жизни куда лучше. Впрочем, это не ее дело.
– Прощайте, – только и сказала она, повернулась и зашагала в лес, не оглядываясь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
Она шла довольно смело, не скрываясь. В их лесу не было других хищников, кроме белластунгов и перозавров. Теперь, когда Римса стала большой, они не представляли опасности. Впрочем, поначалу Са вздрагивала, завидев рыжую шубку белластунга или стальной клюв перозавра. Она даже невольно пригибалась, чтобы стать менее заметной. Пригибалась и тут же вспоминала, что прятаться больше незачем, и смеялась счастливым смехом победителя.
Ручей журчал, солнце сверкало, дом становился все ближе, и ближе, и ближе…
После полудня она решила отдохнуть. Берег и местность показались неуловимо знакомыми. Не здесь ли подземелья шусей, в которых они пировали, кажется, уже так давно? Римса наклонилась к земле. Она разглядела что-то вроде едва приметной тропы, бегущей от берега к упавшему дереву. Там, в нагромождении обломанных сучьев и вывороченных корней, должны были быть потайные ступеньки вниз. Она искала вход какое-то время, пока не сообразила, что шуси, наверняка, надежно замаскировали свое жилье. Снаружи кажется, что всюду только трава, и мох, и опавшая хвоя. Но где-то под ними надежно закрытые люки. Век ищи, не найдешь.
Она попила воды. Помыла ноги в ручье. Пожевала сушеных луковиц. Лес вокруг притаился. Своим прежним инстинктом маленького существа, которому надо постоянно беречься и прятаться, она чувствовала, что кто-то наблюдает за ней, как за непонятной угрозой, неизвестным хищником.
– Ау, выходите, – позвала она. – Это я, Римса. Я вас не трону. Я была у вас вместе с Шусем, помните?
Ни звука, ни шороха в ответ.
– Ну, как хотите, – сказала она слегка обиженно.
Растянувшись на земле в листьях ландыша, она увидела лесных лошадок. Те суетились, как всегда, тащили щепочки и соломинки, бежали доить талс.
– Эй, привет, – помахала она им рукой. – Как дела? Не дадите ли молока?
Но мурамсы даже не остановились, не оглянулись. Казалось, они вовсе не слышат ее, не замечают.
