заметили потерю пассажира.
«Что же делать? – растерянно думала Римса. – Куда теперь идти и где искать чародея Грибаса?»
Кажется, она произнесла последнюю фразу вслух, потому что имя чародея эхом покатилось под резными листьями папоротника: «Грибас, Грибас, Грибас…»
«Грибас…», – прошелестело под сухой травой.
«Грибас…», – мелодично прозвенело сверху.
Римса удивленно крутила головой. В сумраке бурелома мелькнул огонек, за ним другой. Искры манили, завораживали. Любопытная Са пошла за блуждающим светом.
Перевалив через груду ржавой хвои, она оказалась в почти полной темноте. Здесь огоньки сияли особенно ярко. Они танцевали, сплетали затейливые дуги, водили хороводы. При этом они негромко пели песню, слов которой было не разобрать.
– Эй, вы кто? – осмелилась спросить Римса.
– Мы – свет, свет, свет… – ответили огоньки на разные лады.
– Но как вас зовут?
– Никак, никак, никак…, – последовал мелодичный хор голосов.
– А не могли бы вы перестать танцевать?
Римса чувствовала, что у нее начинает кружиться голова от пляшущих, стремительно мелькающих искр.
Огоньки остановились и на удивление тяжело плюхнулись на землю прямо перед ней.
– Я вас знаю! – вскричала Римса. – У вас и вправду нет имен. Вы – фонарщики.
– Фу, как грубо, – сказал кто-то в норке под корнями.
Римса испуганно наклонилась и посмотрела вниз.
Лохматое существо с чутким носиком и быстрыми темными глазками, жмурясь, выглядывало из глубокого лаза.
– Ты назвала их фонарщиками, – изрекло существо. – Ничего удивительного. Все Са – прагматики, среди них почти нет поэтов и художников.
Римса сильно смутилась от слова «прагматики», а существо назидательно продолжало:
– Свет фонаря – это, конечно, свет. А свет Солнца? А свет звезды? А знаешь ли ты, дочь народа Са, что такое свет любви? Осознаешь разницу?
Римса готова была провалиться сквозь землю. Она чувствовала себя школьницей, которую распекает учитель за невыученный урок.
– Взгляни на них, – проникновенно сказало существо, – на эти блистающие искры, на эти сияющие брызги в ночи.
– Мы свет, свет, свет, – опять закружились и запели огоньки. – Мы не нуждаемся в имени, потому что мы удивительный свет.
Продолжая петь, они построились в праздничную гирлянду и улетели, скрылись под сумрачными сводами бурелома.
На мгновение Римсе почудилось, что радужная пыль осталась на всем, к чему они прикасались. Но только на мгновение. Ибо в следующую минуту она вновь обратилась к странному существу.
– Кто вы? Я вас не знаю.
– Не так-то вежливо, молодая Са, не так знакомятся
