в четкую, понятную картину. Сердце скачет где-то у горла, ладони потеют, Ваня сглатывает и перестает пытаться. Один вопрос сейчас самый главный.
– Вы знаете?
– Пока нет. Но могу узнать.
Гвидон тонко, еле заметно улыбается, и Ваня спрашивает, пытаясь не признать поражение:
– Баюн?
– Кот, – поясняет Морана с усмешкой.
Ваня сразу понимает, о ком она, и вскакивает, едва не уронив чашки.
– Я не обязан верить спятившему старику!
– Не обязан, – соглашается Гвидон.
Ему нет нужды спорить; сказав о матери, он уже победил.
Ваня зло сопит, пытаясь взять себя в руки, и тайна, как наживка, удерживает его крепче военных за стенами трейлера, крепче раскинувшейся вокруг степи, крепче денег и страха – больше всего, что мог предложить ему Салтан. Он плохо помнит маму, но помнит, и сердце его сжимается. Ваня садится обратно.
– Дневной сторож в НИИ, где я работал, – произносит он сипло. – Василий Петрович. Он… Странный. Я бы подумал на него.
– Стережет свои сокровища, – смеётся Морана, прикрывая глаза. – Чахнет.
– Проверим сторожа, – говорит Гвидон и встает. – Спасибо.
Он касается рукой Ваниного плеча – совсем легко, без тени фамильярности, и решает прежде, чем Ваня успевает отказаться.
– Ты получишь цветок.
Морана сверлит его вспыхнувшим, ненавидящим взглядом, но не смеет поспорить.
Глава 3
Они вновь встречаются со стариком на закате. Туман низко стелется, окрашенный его лучами, и придает происходящему кинематографически пафосный, кровавый оттенок – или как будто они утопают в клубничном киселе из школьной столовой. Ваня может рассмотреть его лучше, чем в прошлый раз, и жалеет, что присмотрелся – под ошейником старика проглядывают язвы, а зубы его черны.
– Ко мне зачастили гости, – говорит он, карканьем. – Хорошо, что мне есть, чем их угостить.
Ваня невольно оглядывается, высматривая ворон, и они действительно разлетаются, в такт словам, от кроны огромного дуба. Старик не спрашивает, зачем они пришли, словно действительно заранее знает ответы. Он подходит ближе, звеня цепью, и на этот раз в его руке несколько грубых деревянных мисок. В верхней из них плещется густая, темно-зеленая жижа, и у Вани крайне нехорошее предчувствие.
– Готов? – старик спрашивает.
Охрана окружает их полукругом, не давая отступить, только вперед – к старику и дереву с каркающим вороньем. Морана не пришла с ними, демонстрируя несогласие – что-то непонятное Ване, связанное с цветком, но Гвидон совсем не выглядит расстроенным. Ни Васи, ни перевертыша нет, Ваня видел их в последний раз утром, выбираясь из палатки, и, если с ним что-то сделает безумный старик, ему хотелось бы попрощаться хотя бы с ними. Гвидон отвечает:
– Готов.
Старик хмыкает, и кот на его голове насмешливо блестит глазами – он обходит
