готовились теперь представить на суд неискушённого выбором зрителя своё искусство, а уличные зазывалы уже старались вовсю, перекрикивая друг друга.
В полдень Валаам вошёл в священное здание, мраморные колоны которого уходили вверх так высоко, что приходилось закидывать голову. Стража, стоящая у двери не пустила его свиту и, пройдя свозь опустевший уже притвор, он оказался внутри выложенной светлой плиткой залы, в центре которой розовым камнем была изображена огромная восьмиконечная звезда. Его уже ждали. Торжественно одетый клир и сам Первосвященник, тщедушный маленький человек в льняном тюрбане с золотой пластиной на лбу, с изображением трёх фаз луны важно приветствовали его, находясь на небольшом возвышении. Сидя на стульях, они что-то обсуждали между собой, но увидев целителя смолкли. Первосвященник поднялся, заняв место за невысокой кафедрой, с которой обычно давал наставления. Остальные иерархи остались на своих местах, лекарь же присел на стоящий в одиночестве табурет в середине звезды.
– Ты не хочешь приветствовать нас, чародей? – удивлённо спросили его, на что Валаам ответил:
– Разве я не отдал вам должное, явившись сюда? И я не чародей, как и не лекарь, а лишь исцеляю тех, кто хочет этого.
– Не исцеляют людей колдовством, только вводят в обман и чудеса твои, не что иное, как магия, противная Непорочной Деве. Да ведь ты, слышали мы, поклоняешься своим богам.
– Ты ошибаешься клирик, – тут же ответил священнику Валаам. – Не колдовством я исцеляю людей, а верой и словом Господним.
– Да разве ты клирик? Чему можешь научить ты, лжеучитель, раз мир, что несёт нам святая Дева, скрыт от тебя завесою мрака? Ведь тот, кто идёт за слепым, рано или поздно свалится в пропасть, – спросил его кто-тоиз празднично одетых иерархов; сам Первосвященник пока молчал, выбрав себе привычную роль судьи.
– Разве обязательно носить дорогие одежды, что бы быть праведником? Можно приклеить гусенице крылья бабочки, но нельзя заставить её лететь – для этого должна она, изменится внутренне, как и люди которых исцеляю я, прежде всего от духовной проказы. И я не слеп – меня направляет воля Господа моего, пришедшего ко мне однажды во время отдыха и наложившего на меня обет служения людям. И пусть я ношу простую одежду, ночую под небом и ем, что придётся, делает ли это меня нечестивым или мешает исцелять больных?
– Чем плохо иметь крышу над головой или нести людям истинную веру в красивом платье? Ты называешь себя проповедником Бога, не имея Храма, хотя сказано, что именно он является соприкосновением земли с небом и изначально необходимым компонентом мироздания. Ты не радуешь Деву жертвенными огнями, не приносишь даров в храмы её, хотя паства твоя многочисленна, и с каждого ты берёшь плату за свои наставления.
– Я беру плату не за то, что исцеляю их, а за то, что бы жили они в чистоте и удобстве, чтобы ели пищу нужную страждущим. Богатство человека
