стоит как раз между нами.
– Рискните, – предлагаю я, – вы же чокнутый!
– Будь у меня Перо, – плюётся он, – стал бы я с тобой разговаривать!
Да что же такое! Никто со мной разговаривать не желает.
– Ну и молчите, раз не намолчались, – предлагаю я Уркису. – Всё равно от вас никакого толку! Лучше бы сказали, что делать с Пером, чтобы отсюда выбраться!
– Думаешь, я тебя тут стану магии учить со скуки? – оскорбляется Уркис.
– И в мыслях не было, – заверяю я, пока он опять не взбесился. – Я вообще магию не люблю. Мне бы только решётку отпереть. И разойдёмся в разные стороны. Как корабли.
Не пойму, ему совсем, что ли, на свободу не хочется?
– Ещё чего! – кривится Уркис. – Тут подыхай.
Всё же не умею я с людьми общаться. Что нет, то нет.
– Ладно, – соглашаюсь я устало. – Тогда не мешайте умирать.
Завернулся в плащ, в штандарт этот. Бутылку поставил поближе и фитиль гасить не стал, а то боязно. Вдруг этот ночью опять полезет? Так и зажили.
* * *
Уркиса не выпускают ни днём, ни ночью. А меня иногда выводят. Условно говоря, днём. Когда волки обретают человеческий облик. Обычно им требуется какое-нибудь мелкое колдовство. Но иногда мне разрешают тихо посидеть в уголке. Так сказать, на свободе.
В целом мы друг к другу притерпелись. У меня появилось общество, у оборотней – вода. Они в том коридоре корни пожгли, ручей камнем обложили, и жить стало полегче. Хотя и трудно приспособиться к такой жизни, когда на закате надо всё бросать. А дальше неведомо, будешь ли цел и где очнёшься.
Я всё надеялся, что меня пошлют ловить крылатую нечисть. А там я либо сбегу, либо встречу Эйку, либо уж… что-нибудь. Но нет. Нечисть не показывается. Зато Шустрая является регулярно. В первое утро она приволокла мне чёрную шерстяную рубашку взамен попорченной. С тех пор забегает каждый день – чуть рассветёт и перед заходом солнца. Приносит съестные припасы из моего мешка. Я бы поел горелого мяса, которым они подкармливают Уркиса. Но кого могут жарить оборотни? Уркису это всё равно, да и то сказать – какие у него варианты? Но от компота он отказался и вообще враждебности не утратил – ни ко мне, ни к обитателям подземелий. Странные у него с волками отношения. Оборотни его боятся, это видно. И убить боятся, и отпустить. Даже не говорят с ним лишний раз.
Наверное, Шустрая проболталась бы, в чём дело. Но она мало знает. По крайней мере, всему удивляется. Оттого и повадилась к волшебникам. Сперва опасалась, потом стала задерживаться – то на минуту, то на полчаса. Уркис на время её визитов забивается в тёмный угол, так что про него можно совсем забыть. Тайн у нас с Шустрой нет. Так, болтаем о том о сём. Я ей книжки пересказываю. Или что-нибудь нестрашное объясняю: про океан, который шар. Про белые корабли. Шустрая кораблей не боится, она их не помнит. Просто удивляется: ишь, по воде бегают, и не тонут!
Уркис только уши зажимает, но при виде Пера оживляется. Перо Шустрая начала таскать после того, как я наверху показал пару забавных штук. Скучно же в темноте! А как сбежать,
