Матвею так понравилось описание дома и цивилизованного поселка, что он тут же договорился с Ниной о встрече на следующий день, попросив не сдавать дом никому другому, – впервые в жизни обозначив свою серьезность статусом «известного сценариста, нуждающегося в тихом месте для продолжения работы».
Попрощавшись с Ниной, Матвей долго представлял себе описанный женщиной дом, в котором был даже камин, поселок, в котором был бар с биллиардными столами. Матвей впервые за много лет почувствовал удовольствие от своего земного присутствия: возможно, он перестанет быть отшельником и после целого дня работы над сценарием, будет встречаться с новыми знакомыми, за бокалом вина болтая о том, о сем, – как это принято у писателей, или, – наоборот, – после ночи работы будет отправляться в бар на чашку кофе. Матвей так заблудился в своей новой жизни, что очнулся от мерзкого воя сирены, – сирена всегда была для него оповещением о большом несчастье в чьей-то жизни. Только сейчас он понял, что окно оставил открытым, но шума улицы не слышал: его будущему уже ничего не мешало. Оно уже было рядом. Другое. Успешное, счастливое. Поправив очки, Матвей подошел к окну. Соседние дома, все в огнях чужих жизней, больше его не раздражали своим присутствием так близко от его серых дней. Матвей начал рассматривать движение в квартирах за окнами в доме напротив. Он вдруг вспомнил, что давно, когда был ребенком, они с Артуром любили зимой выходить гулять, когда было темно: часов в шесть-семь. Пока Артур катался с горки, рассказывал какие-то истории, Матвей рассматривал чужие жизни в доме напротив детской площадки. Тогда, в детстве, ему казалось невероятным, что люди живут иначе, чем он: вон в той квартире на пятом люди живут со странной лампой на кухне – такая была у бабушки в гостинной, а вот на втором он мог видеть не только лампы, но и мебель, – как можно жить с такой темной мебелью в квартире, – это невероятно грустно, – люди, жившие с такой мебелью представлялись ему печальными, несчастными и уставшими от жизни. Матвей рос с мамой и сестрой: отец был инженером-испытателем и погиб молодым, испытывая очередной, казавшийся Матвею и сейчас, – непостижимым, – прибор. Мама тоже была печальной и уставшей, но – не дома. Возвращаясь из больницы, – мама была врачем, – она принималась проверять, убрали ли они дом, съели ли обед, сделали ли уроки. Мама смеялась вместе с ними, – тогда, в детстве, Матвей был уверен, – все дело в мебели, люстрах, уюте их дома.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
