двойной прорыв?
Ваня кивнул, возвращая удостоверение.
– Завтра в 10-00 в Комитет вызывают. Какое-то серьёзное дело будет в связи с этим. А что?
– Меня тоже Сёва туда отправляет, – я скосила взгляд и оценила Ванину реакцию. Вроде не удивлён, – Только почему я? Не протальщик, не эколог… Чем я могу?
Ваня хохотнул, задрав подбородок вверх:
– Только ты и можешь! Масштабы ого-го! Там усиление нужно нехилое. Без тебя точно никак!
Я загрустила, представив Костю, и как он смотрит на меня. Ведь зарок себе давала, держаться от него подальше. Не получается. Последнее время он усиленно натаскивал меня закрывать второй поток, так как кольцо Ожского пропало где-то в подземелье отступников. Моя способность стала мешать всем жить спокойной жизнью, и Костя перерыл библиотеку, что бы найти заклинания, блокирующие мою патологию. И, как ни странно, нашел. Я даже понадеялась, что и сам Костя перестанет тянуться ко мне. Не вышло. Я всё ещё ловлю на себе его неоднозначные взгляды. И это невыносимо.
– Значит, завтра вместе? – я улыбнулась. Портал мне обеспечен.
– Куда я от тебя денусь? Конечно, вместе!
* * *
В залитом солнцем зале заседаний Комитета магических сообществ было немного душно. То ли от количества собравшихся тут магов, то ли потому, что красивые витражные огромные окна были наглухо закрыты.
Только ступив на порог, я сразу наткнулась на тяжёлый взгляд Любавина. Он сидел во главе большого овального стола и буравил нас с Ваней глазами. Я улыбнулась и помахала пальчиками. А Ваня вдруг зашептал мне на ухо:
– Шаман здесь! Смотри! Давно я его не видел. Интересно, зачем Костя его позвал?
Я хмыкнула, поймав взгляд Димы:
– Ну, это как раз понятно. Сильный маг и всё такое. Ты мне лучше объясни, что тут делают ОМП-шники?
Ваня дёрнулся:
– Где?
– Вон, у колонны, за Костиной спиной.
– Странно, ладно, идём. Думаю, сейчас всё узнаем.
– Ну, наконец-то, все в сборе! – громко произнёс Кощей, поднимаясь с кресла, – Господа! Прошу занять свои места. Разговор будет долгим!
И это оказалась не шутка. Битых два часа он объяснял, как теперь хреново в мире людей, ругал всех, что так опростоволосились, и громко и часто стучал кулаком по столу, отчего пластиковые стаканчики с водой, стоящие перед нами, периодически подпрыгивали. Я с грустной ухмылкой наблюдала за своим стаканом и совершенно не следила за речью Любавина. Поэтому, когда он замолчал, и в зале повисла тишина, я решила, что собрание окончено, и радостно поднялась, скрипнув стулом.
– Наконец-то! – воскликнула в звенящей тишине, не обращая внимания на повёрнутые ко мне головы, – Пошли?
Мой голос эхом разнёсся под сводами зала, и какая-то магичка молоденькая глупо хихикнула мне в ответ. На этот звук я и обернулась. И только тут встретилась с огромным количеством глаз, смотрящих только на меня. То, что захотелось провалиться, это не сказать ничего. Осознание, что я только что выставила себя полной дурой, накрыло и бабахнуло по стыду и совести.
