style="font-size:15px;"> Уходили пожилые кадры на пенсию, изгонялись схваченные с поличным те, кто уносил продукты, медленно, но упорно она избавлялась от нервных нянечек и воспитателей, срывающих свои личные проблемы и настроение на детях.
Замену им искала не путем объявлений или направлений к ней районным отделом народного образования, то есть РОНО – бюрократической машиной, а в педучилищах, медицинских училищах, в пед- и мед- институтах. Она находила контакты с руководителями, получала доступ к данным о выпускниках, тщательно изучала их, беседовала с преподавателями и, разумеется, с потенциальными кандидатурами.
Это была рутинная, отнимающая колоссальное время, работа. Иногда Назарова делала это на грани фола, вторгаясь в личную жизнь девушек, их персональных качеств.
Выбрав подходящую, согласную работать в ее детском доме, она на уровне оперативной деятельности углубленно собирала информацию у родственников, соседей, подруг, в каких условиях проживает, с кем дружит, какой имеет характер, каковы слабости и даже интересовалась – какие книги берет в библиотеке объект ее изучения.
Цель была одна – простая, но объемная – ей нужны бескорыстные романтики, безумно любящие детей, готовые придти не на год-два, а на постоянную, без побега, трудную, но благородную работу.
Ей нужен коллектив, в котором все друг другу доверяют, без примитивных интриг, женских капризов и закидонов, выдержанных, доброжелательных и, главное, способных обеспечить достойную, спокойную, интересную жизнь детдомовцев, ущемленных житейскими обстоятельствами, лишенных родительской ласки и заботы.
За двадцать лет Назарова добилась своей цели – девяносто воспитанников от трех до восемнадцати лет и двадцать взрослых – одна семья, в надежности которой не сомневалась.
Это имело для нее особое значение: дети живут, растут в семье и воспринимают все вокруг себя как должное и естественное. И все – таки, вопросы усыновления эпизодически возникали. Директор давала согласие только в случаях ее собственной уверенности в безошибочности оценки конкретной ситуации. Несмотря на недовольство и даже жалобы некоторых будущих усыновителей, она, так же как и по своему персоналу, проводила неофициальную проверку, не доверяя формальным заключениям комиссий по делам несовершеннолетних.
И ни одного согласия она не дала на иностранное усыновление. В первый же заход Назарова поняла, что люди и фирмы, готовящие такие материалы, делают это на коммерческой основе. В той первой попытке наивная американская пара откровенно рассказала ей, сколько долларов оплатила у себя на родине и здесь в России.
Любовь Степановна была поражена алчностью людей, по существу, торгующих судьбой маленьких соотечественников.
Но даже не это вызывало у нее сопротивление, понятно, что оформление документов, работа переводчиков и прочее, неизбежно требовало не малых расходов.
А другие неофициальные оплаты –
