убийцу. Жуканов очень хотел, чтобы о нём активно заговорили, может быть, даже и на страницах городской газеты.
Таким или примерно таким представлялся образ Игоря Жуканова основному большинству следователей прокуратуры и полицейских оперуполномоченных, то есть тем, кто уже более или менее знали его, как личность. Другие же, меньшинство, наоборот, считали молодого следователя скромным, смелым, умным, деловым, справедливым, положительным и т.д. «Каждый прав на своём месте, Фёдор,– сказал криминалисту Крылову Растороп. – А наше общее дело – стоять на страже закона и не шибко вякать, и не философствовать. Мы, понимаешь, Фёдор Ильич, не представители Государственной Думы. Мы… совсем другое дело».
Этой полукрылатой фразой Василий Захарович, как ему самому казалось, на веки вечные урезонил криминалиста Федю. Но что касается Крылова, то он в младенчестве не отказывался от манной каши, а в студенческие годы, учась в медицинском институте (ныне университет) питался сплошно килькой, за что и получил погремуху-кличку «Гурман». А в жизненной тусовке почти всё меняется и события, и люди. Но, что касается Феди Крылова, обременённого семьёй в составе жены Натальи и двоих малых детей, он остался неизменным в своих оценках жизненных ситуаций.
Он, Крылов, был статичным и не меняющим своих взглядов и убеждений, твёрдым, как придорожный булыжник. Наверное, это во многом происходило потому, что он не ждал наследства… из безоблачных краёв дальнего или, на худой конец, ближнего зарубежья. Но он был уверен в себе и прекрасно понимал, что даже на не очень маленькую зарплату криминалиста при районной прокуратуре города можно, вполне, прокормить большую компанию не только воробьёв, но и людей… если очень постараться.
По одному из дворов нового микрорайона двигалась похоронная процессия. Несли гроб с телом того самого убитого, зарубленного саблей (экспертиза установила). Погиб совсем не бомж и не бич, а мастер одного из участков строительной организации «Этаж» Пётр Фомич Арефин. Просто он потому был не очень прилично одет, перед собственным убийством, что считал, что на работе возле миксера-бетономешалки не обязательно красоваться во фраке и при галстуке-бабочке.
Лицо покойника было открыто, как и полагается во время шествия. Его многие в глубине собственных мыслей назвали весьма «выразительным», и если бы не эта ситуация… с похоронами, то покойника можно было принять за спящего человека.
Выражение его лица, как у относительно живого человека. Физиономия обиженного и, вместе с тем, саркастичного господина. Казалось, он мысленно буквально всем присутствующим не говорит, а кричит: «Чёрта с два вы найдёте убийцу!». Естественно, сейчас покойник знал и понимал нечто такое, что не доступно существующим на планете Земля. Во всяком случае, ему было известно, по какой причине и кто, поменял его, живого, на мёртвого Лепина.
Такие фокусы покойнику казались явной несправедливостью. Разве не смешно? Тот, кто убит – жив и здоров; а он,
