непреодолимое желание вцепиться черномундирному в горло. Какое-то время оно боролось с вялыми расслабленными мышцами. Но вот старик вспомнил, что именно Служба спасла его от намарских разбойников и дала средства к существованию. Странное наваждение спало, озадачило и растворилось, не оставив следа. Толпа, как по команде, задвигалась, растекаясь по Летке.
За полуденные часы слухи о происшествии на сцене Нортиля Харивянина расползлись и размножились. Проповедники на Летке объявлялись регулярно, равно как и контролеры. Местная публика не понимала ни тех, ни других, но над безумными крикунами хоть потешиться могла. Так что, по большому счету, в том, что черномундирный уложил очередного вещателя, не было ничего странного и страшного. По крайней мере, для местных. Но люди на площади, в тесных летковских переулках и в корчмах с мелкими почерневшими оконцами перешептываясь, таинственно понижали голоса. «А знаешь ты, что сегодня приключилось»? – говорили они: «Так вот, знакомый мой слышал, что предсказал тот лохматый: три года, три месяца, три фазы и три дня еще править черномундирным, а потом их власти кх-х-х». О том, как звали того самого знакомого, и что это за таинственное «кх-х-х», рассказчик обычно умалчивал, заговорщицки косясь по сторонам.
Юго-восток Нармрота. Аверон поморщился, разглядывая план города. Помойная яма Треугольника. Кишащая чопорными иностранцами Столичная Гавань. Беспокойный пятый округ и умирающие Старые Мануфактуры. Худшие, наименее лояльные районы столицы. Служба никогда не пыталась контролировать их от и до. А зря. «В обновленном порядке не будет упущений и темных пятен», – подумал Аверон. Как же хотелось абсолютному контролеру поскорей расправиться с досадными недоразумениями и приступить к реформам. Можно ведь, в конце концов, и без жезлов обойтись – вооружить контролеров последними моделями разрушителей – и дело с концом. А если магов придавить поплотнее, то и проблем никаких не будет. Перед взором Аверона промелькнула Дасия, какой она стала бы, не пойди революционеры на компромисс с Эфрузтом Джег-ратоном и ему подобными, и решись повстанцы на штурм Университета. Сладкие грезы абсолютного контролера прервало очередное донесение. «Что-то слишком уж часто приносят известия заполонившие попавший под подозрение юго-восток патрули», – подумал он.
«Массовый выход драгв на набережные четвертого и пятого округов, южнее Большого Моста», – впервые за этот день Аверон улыбнулся. После сообщений об убийстве игномерийского торговца и проповеднике, подстрекающем к бунту, абсолютный контролер ждал чего-то гораздо более неприятного.
К реке летковские лабиринты все больше безлюдели, превращаясь в хаос заброшенных домов и разваливающихся мазанок. При дороговизне дерева лодки в бедном районе были редкостью, и заросший камышом илистый, подтапливаемый весной и порождающий тучи гнуса летом, берег привлекал лишь владельцев некоторых кустарных мастерских. Немытых бродяг здесь также не терпели, выставляя
