Полные люди пользовались доверием и почетом. Толстый слой подкожного жира свидетельствовал об их благосостоянии, а об уме судили по количеству морщин на лбу. Таковы были традиции и верования.
И Ктесифон жил своей привычной жизнью, где все было в изобилии, как в вечном раю. Всего было вдоволь – даже существовало воровство, хотя это и было наказуемо. Каждый знал свое место по отведенному рангу и воровал по мере возможности. В такой среде рос Азиз, сын женщины-винодела и музыканта.
Уже к семи годам Азиз привлекал внимание окружающих: он никогда не кричал и не плакал, а молчал, пока его не спросят о чем-то. Если ему задавали вопросы, он, сначала приоткрыв рот, внимательно слушал и только потом отвечал. Ему нравилось находиться среди женщин. Они его очень любили, гладили и целовали в щеки. На тяжелые работы обычно посылали других мальчиков – Азиза мало беспокоили. Он больше прохлаждался в кругу женщин, слушая их пересуды. Но вскоре ему нашлась работа. Ему вменялось в обязанность помогать жрецам в подготовке проведения обрядов: он сжигал ароматные травы у каменных львов. Это он делал охотно, с улыбкой на лице.
К семнадцати годам Азиз стал белым упитанным юношей с большими черными глазами. Он начинал все больше и больше привлекать внимание царских жен. Они под разными предлогами вызывали его к себе и не упускали возможности поразвлечься с ним. Азиз их развлекал шутливыми беседами на любовные темы, а иногда и любовными играми.
Вскоре Азиз получил более высокое назначение: стал сопровождать молодых принцев во время их охоты. Он помогал им хорошо провести время, готовил ночлег в палатках, приводил и уводил для молодых принцев понравившихся им юных девочек из простонародья. Девочки на это соглашались с восторгом. Быть возлюбленной принца было мечтой каждой из них. Ведь это позволяло им хоть на время оторваться от тяжелой повседневности. За это девочки были весьма признательны Азизу. Во время таких развлечений Азиз разжигал костры, делал шашлыки, разливал вина. Говорил он мало, а слушал больше. Мог не открывать рта часами, если от него не ожидали ответа. На каждое замечание собеседника, кем бы тот ни был – принц или слуга – он одобрительно кивал головой. Когда это надо было, он мог широко раскрыв глаза выразить недоумение или удивление – смотря на обстоятельства. Был услужлив и очень любил красиво угощать, чем тоже прославился. Естественно, угощал он из царского котла или из других котлов, своего котла он никогда не имел.
Отказывать кому-нибудь в чем-либо он также не умел – ему приходилось просто лгать. Но и лгал он так красиво и так любезно, что ложь его доставляла немалое удовлетворение окружающим. Своих обещаний он в основном не выполнял и обычно старался на некоторое время не показываться на глаза просящему. Да на него и сильно не обижались. Было достаточно встретить его услужливый взгляд, посмотреть на его гладкое улыбчивое лицо, как пропадал весь возникший гнев. Люди в нем нуждались и прощали
