обожание подруги, не будила ее. Ей всегда тяжело было прерывать чей-то сон, но самое главное, ей очень хотелось видеть ночное небо и чувствовать таинственность рядом стоящего леса в полном одиночестве. Если она и хотела с кем-то разделить это таинство, так только с родной душой, со своей второй половинкой, с ее мужчиной. У нее была мечта – она хотела выйти замуж за лесника. Именно лесника, а не лесничего. Лесник он один, он подчиняется только своему руководству, и все свое время проводит наедине с лесом, а лесничему приходится отвечать за хозяйственную часть, общаться с подчиненными, решать с ними разные вопросы – он больше с людьми имеет дело, чем с лесом. О зарплате, о престиже Света совсем не думала – ее волновала только возможность уединенной жизни в лесу с любимым человеком.
Оля же всегда, когда шла ночью в туалет будила Свету. Часто было так, что Света, только что вернувшись с улицы, умиротворенная и довольная едва засыпала у себя в кровати, как Оля прерывала ее блаженный сон, потому что ей как раз в этот момент приспичило.
– Иди одна… Там не страшно… – сквозь сон просила ее Света, чувствуя, что не в силах разлепить глаза.
– Ты что?! Я боюсь!
– Я там уже была. Ничего там не страшно…
– А почему ты меня не разбудила? Я же просила тебя!
Чтобы не обижать подругу, Света снова вставала, и шла в ночную тишину теперь уже вдвоем с Олей. С ней тоже было хорошо под ночным звездным небом, но все же не так, как одной. Оля как будто вспугивала что-то таинственное, и ночной черный лес и звездное небо над головой при подруге воспринимались как обычный лес, и обычное небо.
После завтрака в столовой их отсылали на питомник, где они пропалывали посаженные рядами сеянцы ив, кленов, дубков. Абитуриенты, приехавшие из сельской местности, в отличие от городских парней и девушек орудовали мотыгами споро – угнаться за ними было невозможно. Оля тоже быстро и чисто полола, и уходила от Светы далеко вперед. Но Света отставала не только из-за своей нерасторопности, но и из-за того, что постоянно отвлекалась на ящериц, жуков, на плывущие по небу облака. Однако и среди последних она не оставалась – пропалывала со средней скоростью.
Работали они до обеда, а потом шли в столовую, и до вечера были предоставлены сами себе. Бродили по лесу, купались в пруду за общагой, загорали.
Света с Олей часто уходили далеко в лес, ели там землянику и дикую малину, собирали грибы, которые сушили на газетах под кроватью и были счастливы. Свете не верилось, что все это происходит с ней. Она не могла нарадоваться поступлению на этот факультет. Работа в питомнике радовала ее, еда в столовой казалась необыкновенно вкусной и сытной, а саму себя, вдали от скептически настроенных к ней родственников, она воспринимала, как вполне красивую и нормальную девушку. Однако все равно в душе ее была какая-то неопределенность, незавершенность. Как будто на нее возложили что-то тяжелое, мешающее ей в полной мере наслаждаться жизнью, причиняющее
