таблетка поможет ей спокойно провести ночь, и она никого не разбудит своими криками. И в большинстве случаев это помогало, но не всегда…
А когда ей было одиннадцать, а сестре семнадцать, они получили большую, шикарную квартиру, и Света с Мариной стали жить каждая в своей комнате. Это было очень хорошо. Света теперь каждую ночь плотно закрывала дверь, чтобы, если что, никого не разбудить. Но кошмарные сны в то время совсем перестали мучить ее.
И вот теперь на практике, совершенно ни с того, ни с сего ей снова стали сниться детские кошмары. Хорошо, что теперь она не кричала в ужасе, а просто просыпалась, вскакивая на кровати, и сидела так какое-то время, приходя в себя.
Никому никогда она не рассказывала содержание своих снов. Ей даже в голову не приходило, что кому-то можно было рассказать об этом. С детства она усвоила, что своими криками из-за кошмаров она нарушает покой семьи, мешает всем спать. Мама после ее снов ходила с головной болью, и Света чувствовала себя виноватой. Все ее старания были направлены на то, чтобы оградить семью от беспокойства, которое могут принести ее сны. Она молчала о том, что ей снилось, и если не могла скрыть своего крика, то по пробуждению тут же затыкала себе рот, чтобы не орать. И потому, когда здесь, на практике, ей неожиданно приснился давний кошмар, она порадовалась, что на этот раз вообще не кричала и никого не разбудила. Однако утром она встала подавленная, так как впечатления от сна оставались еще очень яркими.
– Слушай, Свет, пошли сегодня после практики в поселок на рынок, – попросила ее Оля во время утреннего умывания. – Не могу, как творога хочу деревенского, и еще сметану. Сходишь со мной?
– Угу, схожу… – Свете после кошмара хотелось плакать. В горле стоял комок. В своих снах, где она видела себя ребенком, она очень сильно чувствовала жуткое ощущение отчаяния и безысходности. Мертвящей, безнадежной безысходности, когда хочется какого-то утешения, но рядом только страшная тетка, а безжалостный огонь готов сжечь тебя заживо. Но почему ей снится все это? Откуда вообще эти сны взялись? И это страшное, адское чувство безнадежия… Хорошо, что она не кричала сегодня.
Они втроем, Света, Оля и Генка чистили зубы у длинного умывальника, представляющего из себя длинную трубу с врезанными в нее кранами. Вода утекала по желобу на землю.
Прополоскав рот, Оля еще раз взглянув на грустную подругу, не выдержала:
– Свет, а ты чего такая?
– Какая? – Света подняла на нее глаза.
– Такая! У тебя вид, как будто тебя приговорили к смертной казни.
Генка с интересом посмотрел на Свету, улыбнулся Оле. Света же с новой силой ощутила ком в горле и просто молча покачала головой, мол, все нормально… Сказать о том, что ей приснился страшный сон она не могла. Почему-то эти сны наполняли ее душу не только безнадежием и безысходностью, но еще и стыдом. В этих снах она была какой-то полураздетой, грязной, оборванной, в каких-то заскорузлых трусах, а то и вообще
