бегать за Петром Валерьевичем! Может тебе в медпункт сходить?
Участие Оли показалось Свете чем-то оглушающим. Она в смятении взглянула на подругу, и, отодвинув с шумом табуретку, поскорее поспешила вон из столовой. Оля с Генкой переглянулись.
– Ничего не понимаю… – пробормотала Оля.
– Да ладно! Просто человек не с той ноги встал. И потом она же девушка, а у девушек бывает такое, когда настроение меняется с минуты на минуту. Это все гормоны!
– Знаток нашелся! Гормоны вообще-то у всех, но никто не швыряется при этом тарелками. Она даже не поела ничего! Пошли к ней. Я у нее сейчас все узнаю. Пусть только попробует не поделиться со мной!
Света стояла в это время у домика преподавателей. Все места за длинным деревянным столом были заняты, и потому она встала у дерева в ожидании остальных студентов и Петра Валерьевича.
Дуб, о который она опиралась спиной, как будто давал ей свои природные силы, и она чувствовала, что немного успокоилась. Однако как только к ней подошли Генка с Олей, и она снова увидела в глазах подруги участие и сочувствие, то снова испытала смятение. Лучше бы Оля сделала вид, что ничего не замечает. Неужели она не понимает, что глядя на нее с жалостью, она усугубляет ее душевную тяжесть?
– Ну, давай признавайся, что с тобой случилось? – с разлету налетела на нее с вопросами Оля. – Если заболела, то так и скажи! Тебя освободят от практики! Нельзя в лес идти больной! Так, лоб вроде нормальный – температуры нет, – приложила она бесцеремонно ладонь к Светиному лбу.
Участие подруги воспринималось Светой, как что-то болезненное и неуместное. Ну что она из-за ерунды беспокоится? Дома ее никто не трогал никогда, когда ей снились страшные сны, никто не выяснял причин ее подавленности. Все вели себя, как обычно, и она постепенно сама успокаивалась. Сейчас она тоже бы потихонечку успокоилась, но беспокойство в больших глазах подруги снова и снова заставляло ее чувствовать свой страх. Однако Света поняла, что Оля так и будет беспокоиться, если она не скажет ей причину своего подавленного состояния.
– Мне приснился страшный сон, – как можно обыденней сказала она, надеясь, что такой ответ удовлетворит подругу. Страшные сны ведь снятся многим…
– И все? Только страшный сон? – удивилась Оля и посмотрела на рядом стоящего длинного Генку. Тот только хмыкнул скептически, как будто говоря: «Я же говорил тебе, что она просто не с той ноги встала!»
Ничего себе «и все»! Света с удивлением посмотрела на друзей. А ведь для них и для всех остальных ее сны не имеют никакого значения! То отчаяние, безысходность и стыд, какие она испытывала во снах, были известны только ей одной.
– Ты не понимаешь, – всхлипнув, произнесла Света. – Это очень страшный сон.
– Расскажи.
Как? Вот так взять и просто рассказать? Света влажными глазами посмотрела на Олю, на Генку, на студентов, окруживших длинный
