Леша, оставь ее. Все влюбленные нервными становятся, – махнул рукой папа.
– Ну, Кэтрин, – потрепал меня по голове Леша, – желаю с ним удачи. Помни – не все парни такие же плохие, как твой любимый дядечка. Этот твой Антон хоть и похож слегка на чмо, зато тебя не бросит.
Нет, ну сколько уже можно? Почему они все думают, что меня и этого дурачка Антона связывают какие-то отношения?
– Это ты чмо, дядечка. Мы вообще не встречаемся, – с этими словами я нечаянно размазала тушь на правом глазу, взвыла и побежала в ванную – устранять этот непорядок.
Хорошо, что Алексей мне добродушно помог в этом нелегком деле. С косметикой он был на «ты», красить умел едва ли не совершенно и сделал мне действительно красивый, но не кричащий макияж, легкими движениями нанеся не только тени и тушь, но и тональный крем, пудру, румяна, помаду и блеск.
Как я не опоздала – уму непостижимо!
Когда Нина заехала за мной на своем обещанном такси, то уже не дулась, да и я остыла. Подруга чуть ли не разлеглась на заднем сиденьи, выставив босые ноги на второе пассажирское место.
– Сядь вперед, – коротко велела она мне, когда я открыла заднюю дверь.
Интересно, что у нее там случилось, что ее лицо такое сосредоточенное, а брови сведены к переносице? Да и манера сидения в авто у нее какая-то странная.
Едва я оказалась на месте рядом с водителем, пожилым мужчиной с седой бородкой, как тут же спросила подругу, оглянувшись:
– Нин, ты чего там без обуви расселась? Туфли, что ли, забыла?
– Забыла. Сотня бородатых уродов! – совсем не по-женски взвыла она, и водитель, выезжающий на перекресток, удивленно оглянулся.
– Что смотрите? – огрызнулась Нинка. – Лучше за дорогой следите.
– А я слежу, девушка, – ничуть не обиделся тот, поворачивая машину на дорогу.
– Ты, правда, забыла обувь? – несколько обескураженно спросила я, не почувствовав подвоха.
Вроде бы Нинка при полном параде: умело накрашенная, облаченная в новенькие узкие черные джинсы и трикотажную нежно-серую тунику, которая словно кричала, что была куплена в бутике и подчеркивала достоинства фигуры Нинки. На тунике в свете вечернего солнца, проникающего сквозь окна машины, блестела и переливалась длинная нитка черного жемчуга. Этот же камень был и в ушах блондинки.
Подруга повернула лицо ко мне и выдала гневную тираду:
– Ты что, совсем того? Катя, ты вообще понимаешь, что ты иногда морозишь? Я вышла из дома без туфель! В плюс десять! Какая смешная шутка! Я тут спешу на самую важную встречу в моей жизни, а ты мелешь ерунду! Да, Катенька, да, я вышла босиком! А это, – потрясла она в воздухе черной изящной туфлей на огромном каблуке, – это я в машине нашла! Дяденька-водитель это, наверное, носит!
Дяденька-водитель оглянулся, увидел туфлю и тут же запротестовал:
– Нет-нет, это не мое!
– Это не его! – как маленькому ребенку сказала мне подруга. – Как думаешь, чье тогда?
Я
