ведьм остался жив, они найдут нас именно по следу от зелья. Любой вопрос о дурмане, и мы влипли.
– Ты слишком много знаешь! – Аир сжал руку в кулак. Он на себе испытал силу дурмана под названием «Сок любви».
– Я хочу жить, – Мария внимательно посмотрела на мужчину у двери. – Без вас я не выберусь с этого дрянного острова. Ешьте. Я захватила остатки зелья из ковена. Смешаю необходимое количество.
– Хорошо, – взяв с разноса деревянную тарелку с ложкой, я двинулся к кровати. – Нельзя, чтобы Джареф воспользовался своей властью над кровью. Иначе, мы станем марионетками в одурманенных руках нашего главы.
Мне предстояло сделать то, что я не желал. Но кто спрашивает о моем желании? Обхватив тело мужчины в кровати ментальными щитами, сжал их, фиксируя тело от попыток самоистязания. Тарелка с легким деревянным стуком заняла место на прикроватном столике, рядом с толстой свечой на плоской подставке. Матрац оказался на диво мягким. Я коснулся груди Джарефа. Его сердце билось медленно, очень медленно, даже для него. Порезы, все еще, не затянулись, настолько он был плох. Тело влажное от липкого пота, кости проглядываются под кожей. За пятнадцать лет, семь месяцев и три дня, он превратился в скелет. Я, не без труда, протолкнул свои эмоции в тело акана, чтобы узнать, какой последует отклик. Никаких других изменений, кроме тех, что видно невооруженным взглядом не последовало. Джареф заперся глубоко в своем разуме. Необходимо спуститься глубже, чтобы достучаться до сознания мужчины.
«Джареф». Толкнул я мысль вглубь сознания акана.
Тишина.
«Джареф».
Голова мужчины качнулась в сторону, волосы соскользнули с лица. На его правом ухе, начиная от мочки, вилась серьга в виде дракона, словно зверь цеплялся за ушную раковину и шептал акану что-то. Красный глаз ящера сверкал рубиновым светом. В моей голове всплыли слова, произнесенные счастливым голосом соратника, когда он поздравлял нас с Сиберией с долгожданным Связыванием пути: «когда в моем ухе сверкнет дракон, знай, я женат. Надеюсь, это случится не скоро». Тогда он был счастлив, и смеялся с нами от всей души. Свадьба была первым праздником после черных лет войны, и все истосковались по мирной жизни вдали от смерти, боли и ужасов. А прошло, всего на всего, два столетия с той памятной для меня даты.
Я провел рукой по его груди, коснулся шеи. Запах акана изменился, стал более грубым. Легкие флюиды ненависти и болезни коснулись моего носа. Едва заметный трепет век. Легкая судорога мышц лица и тела. Нестабильное сердцебиение.
– Если ты не очнешься, – тихим, зловещим шепотом прошипел я, – найду твою жену и убью ее.
«Джареф». Я вновь попытался достучаться до разума мужчины.
Веки Старейшины распахнулись столь резко, что я отшатнулся. Красный, от голода, взгляд акана сфокусировался. Сейчас, это был взгляд Зверя, что мог разорвать десятки жизней за несколько секунд. Двинуться он не мог: его тело все еще находилось во власти моих заклятий
