всей мощью сознания. «Реакционная» камера была защищена и замкнута. Но в отличие от тех ситуаций, когда Куохтан имел дело с существами без физического тела в человеческом понимании, здесь он вынужден был разрешать одностороннюю связь с телом – только извне вовнутрь. Иначе он не мог осуществить чтение, и человеческое сознание бы дезинтегрировалось, перешло бы сразу в форму «топлива», если бы тело было мертво.
Мне удалось превратить этот однонаправленный поток в двусторонний. Куохтан попробовал отсечь эту связь полностью, но я уже чувствовал своё тело и просто отобрал больше ресурсов. Только теперь Куохтан принялся очищать «реакционную» камеру, что было уже несколько запоздалым решением. В конце концов я смог увести свой разум. Однако он был растворён в огромном информационном поле, я вывел его вместе со значительной частью этого поля, точнее, его слепком. Мозг человека никогда не смог бы уместить такой объём поля живого. Куохтан же, откачивая это поле из камеры, в свою очередь ухватил кусок моего растворённого сознания.
В результате я помню то, что я помню, и знаю то, что я знаю, и научился тому, чего никогда не умел. Но моя психика нестабильна, у меня провалы в памяти, и понимание человеческого мира, людей и их действий мне теперь даётся с трудом.
Куохтан однозначно был испуган, потому со своими братьями ушёл, оставив за собой ужас, кучу трупов и запечатанную секретностью страницу истории города.
Влас замолчал. Я пришёл в себя. Играла какая-то жёсткая музыка. Похоже на индастриал-рок. Он улыбнулся: «Сейчас уберу». Музыка прекратилась. Точнее, я перестал её слышать. Слышать ли? Худощавый паренёк, скелет с чёрными глазами наполнил мои мысли смятением. Вот он сидит и пялится прямо на меня. Опять.
– Совет на прощание. – Голос стал мягким, но совсем не слабым. – Не говорите ничего. Я буду на связи.
Я встал, нажимая кнопку. Санитар вошёл, поднял парня за локти, легко, как игрушечного зайца, и вывел.
По дороге к выходу я подумал, что коридор стал ещё мрачнее. Я вдруг заметил, что идущий рядом санитар странно на меня косится. Заметив мой взгляд, он спросил безразличным тоном:
– Как пообщались? – Как странно звучал его голос после голоса Власа.
– Нормально, спасибо.
Он остановился и, глядя на меня тяжёлым взглядом, выдал:
– Странный вы человек. Нужно было ехать в такую даль, чтобы просидеть пять минут молча с этим психом. У вас это… – Он замялся. – В общем, это не наследственное в семье?
У меня перехватило дыхание.
– Что? – почти шёпотом проговорил я сдавленно.
Детина замялся. Посмотрел по сторонам, откашлялся в кулак и заговорщически сказал:
– Проговорился я. Вы меня не сдавайте, пожалуйста. Ну, вы знаете, он опасный – этот парень. Начальство все свидания приказало писать на плёнку со звуком. И комната специально оборудована скрытыми камерами
