Ренат с Кузнецовым не справятся? Чем они будут заниматься?
– Тем же, чем и ты.
– Тогда почему ты им не даёшь такого задания?
Вместо ответа Введенский демонстративно ткнул пальцем в грудь Низамутдинова и приказал сбегать в соседний дом – позвать всех, кто в нём живёт на митинг.
– Пацаны! Короче! Нам надо собрать как можно больше народа. Всем понятно?
Низамутдинов сказал: понятно. Но с места не сдвинулся. Сначала поставил под сомнение саму идею митинга в защиту гимнастического зала, потом выразил недовольство тем, что ему досталась самая неблагодарная работа – бегать по подъездам, в то время как некоторые тренькают по смартфонам в своё удовольствие.
– Да идите уже вы! – не выдержала Оля. – Хватит болтать!
Низамутдинов бросил на неё недовольный взгляд, но спорить с сестрой Проскурина не решился. Толкнул Рыжика в плечо и велел идти первым.
Проводив Рыжика с Низамутдиновым, Введенский повернулся лицом к Кузнецову.
– Теперь что касается тебя…
Не давая в себя тыкать пальцем, Кузнецов сделал шаг назад и сказал, что он без чьих-либо указок сам пойдет в соседний с соседним домом дом и выведет на улицу всех, кто ещё способен передвигаться после новогодних праздников.
Когда ребята разошлись, Оля нашла в толпе юриста – высокого мужчину в очках с золотой оправой и подвела к нему Введенского.
Введенский спросил: насколько законны действия строителей и можно ли – по суду или каким-то другим юридическим способом – обуздать их.
Юрист согласно кивнул – дескать, вопрос понятен – и сказал, что на этой стадии развития событий добиться запрещения работ крайне тяжело – все положенные в таких случаях разрешения, как правило, уже выданы, деньги выделены и частично освоены. Поэтому, если говорить честно, то рассчитывать они могут разве что на помощь Господа Бога, совесть отцов города и ошибки проектировщиков-двоечников.
Введенский задумался. К Богу он не обращался и потому не знал, чего от него ждать; в отцов города не верил раньше, не верил и теперь; о проектировщиках вообще не имел ни малейшего представления. Но вот что касается двоечников… Введенский с довольным видом потёр ладони. О двоечниках он знал много, хоть сам им никогда не был, и это знание вселяло в него маленькую надежду на то, что не всё для них ещё потеряно.
Площадка перед спортивным залом тем временем быстро наполнялась жителями соседних домов. Освоившись в толпе, они громко расспрашивали друг друга о том, что тут у них происходит, что тут происходило до них и что должно произойти с ними в ближайшее время. Было шумно. И когда начальник строителей – Горбатов в очередной раз призвал народ разойтись, никто не разобрал и половины сказанных им слов. Не желая сдаваться, Горбатов ещё раз что-то прокричал сорванным голосом, поперхнулся, закашлялся, потом сплюнул с досады и, махнув на толпу рукой, отошел к рабочим.
«Жигули» старшего брата Юдина – Сергея, крепкого парня тридцати лет, одетого в джинсы и кожаную куртку с косым воротником – въехали на площадку сразу
