А ты нахал, – шутя погрозила пальчиком Елизавета Михайловна, но грубоватая ласка гостя ей была приятна. Это было видно по ее возбужденным глазам. – Только я не такая, меня завоевать надо.
– Значит, мне придется ночевать в другом месте. Времени у меня нет, чтобы песцовые шубы к твоим ногам кидать, – убрал руку питерский.
– Так где же ты остановился? Может, тебя проводить? – прищурился Костя Фомич.
Макар хмыкнул:
– А ты молодец, самогона едва ли не ведро выдул, а глаз вон какой трезвый. Так и надо жить! Я сам никому не доверяю, так же, как и ты. Потому что вокруг не жизнь, а паскудство одно. Куда ни глянь… Сегодня он тебе брат, а завтра за гривенник готов продать Так что куда я пойду, не твое дело, и охраны мне твоей не надо. Сам как-нибудь справлюсь, – постучал Хрящ себя по оттопыренному карману, в котором лежал наган. – Самый мой верный друг со мной, но за заботу благодарствую.
– Хата хоть проверена?
Хрящ усмехнулся:
– Ты думаешь, что только Кирьян такой осторожный. Я тоже на паленую хазу не заявлюсь. Человек этот мой и меня не сдаст. В прошлом месяце у него пятеро наших питерских жиганов кантовались.
– А сам ты останавливался у него на хате? – неожиданно спросил Фомич, продолжая буравить Макара взглядом.
– Было дело.
– Значит, ты в Москве уже бывал?
– Приходилось, – посуровел Макар. Вопросы становились ему в тягость.
– А с кем ты из наших дело имел? – продолжал наседать Фомич.
– Послушай, Костик, ты что, меня еще не проверил, что ли? Подловить на чем-то хочешь? – доброжелательно спросил Хрящ, стараясь не повышать голоса.
– Нет, отчего же, – широко улыбнулся Фомич, – просто интересуюсь.
– Меня начинают раздражать твои вопросы. С кем я был, это мое дело, и своих людей я не сдаю. У меня такое впечатление, что прежде чем стать жиганом, ты в уголовке ошивался… – Макар достал зажигалку из желтого металла. Фомич заволновался. Так могло выглядеть только золото. А в крышку с вензелями и фамильным гербом был встроен бриллиант величиной с крупную горошину. Питерский продолжал что-то говорить, помахивая при этом зажигалкой. Но Фомич его уже почти не слушал, его взгляд был сосредоточен на бриллианте, полыхавшем разноцветными огнями. – …А эта хата не паленая, я за нее головой ручаюсь. Ты вот мне, например, даже бабу не предложил. А это негостеприимно, – с укором покачал головой Хрящ. – А на нашей хате, кроме выпивки и отменной закуси, меня еще и подружки дожидаются. А спать без бабы, знаешь ли… – Макар отрицательно покачал головой, – я как-то не привык. Ты меня здесь все про жиганов московских выспрашивал, так это тоже мои люди!.. Я вот у тебя здесь на Хитровке сижу, а они меня на хазе дожидаются. И если что со мной случится, так они сразу питерским дадут знать, – пыхтел дымом Хрящ.
– Ну что ты так раскипятился, – примирительно произнес Фомич. – Я так просто спросил… побеспокоился, все-таки ты мой гость. А вот откуда у тебя такая редкая вещица? Может, продашь? –
