столик?
– Нет, – спокойно отвечает Хасан.
– Тогда попрошу вас занять другое место. За углом есть стоянка. Рядом с химчисткой.
Хасан смотрит на верзилу снизу вверх. У того по лысине стекают капли дождя.
– Мне нравится именно это место, – произносит Хасан.
Верзила склоняется ниже, заглядывает в салон. Мы встречаемся взглядами. Мне чудится, что сейчас он замахнется и выбьет стекло лбом.
– Вы кто такие? – спрашивает верзила.
Хасан берет паузу, а потом говорит нечто совсем уж неуместное.
– Мы те, кто не будет парковаться возле химчистки.
Верзила подпирает щеку языком, бросает взгляд на заднее сиденье, будто опасаясь увидеть там гранатомет или что похлеще, а потом распрямляется и отступает ко входу.
Хасан набирает Аиду.
– Сейчас она будет, – сообщает он мне.
Молчим.
– А если бы он стал угрожать? – спрашиваю я и киваю на верзилу, который караулит вход.
– Пришлось бы рассказать ему о моем предке со смертоносной бородой, – вздыхает Хасан.
Аида появляется спустя пятнадцать минут. Все это время я жду, когда секьюрити не выдержит и вновь примется качать права. Девушка запрыгивает на заднее сиденье. Пахнет спиртным. Мы разворачиваемся к ней вполоборота с передних сидений.
– Хасан, что у тебя за труповозка? Ты на кладбище подрабатываешь? На катафалк похожа.
– Это Аида, – знакомит нас Хасан. – А это тот самый Стеблин.
Аида не реагирует на “того самого Стеблина”. Она настроена на иной лад.
– Хасан, ты мне такое свидание обломал, ты бы знал. У него костюм от Бриони, он играет в сквош, позавчера жал руку Собянину.
– Аида замещает директора в “Бестселлере”, – говорит мне Хасан, не замечая выпадов девушки.
“Бестселлер” – это издательство, которое работает с грандом.
– Ты позвонил, – говорит Аида, – в тот момент, когда он поинтересовался, откуда у меня такой шикарный загар. Ты понимаешь, Хасан?
– Аида курирует проект “Доносчика”, – говорит Хасан. – Курировала, точнее.
– Не поняла, – мигом трезвеет девушка. – В каком смысле “курировала”?
– Потому что “Доносчика”, судя по всему, не будет.
– Серьезно?
– Да. Ты должна это услышать.
Хасан кивает в мою сторону и я начинаю свою печальную повесть о вечеринке писателей, знакомстве с Гораздом, нашей встрече в безымянном кафе.
– Он сказал: “Вы же не собираетесь браться за эту халтуру?” – вновь пересказываю я слова Горазда, и у меня возникает ощущение, что я маленький мальчик, который жалуется родителям на угрозы сверстника.
В салоне повисает пауза. Дождь хлещет по капоту. Верзила стоит под навесом и не отрывает от нас взгляда.
– Так, – говорит Аида, – я пошла. Может быть, он еще не успел доесть
