чтобы помочь ему подняться.
– Как ты, старина? – спросил Адам, отряхивая собрата по несчастью.
– Ужасно, – пожаловался тот в ответ. – Он снова заставлял меня читать свою бредовую писанину.
– Это стало происходить всё чаще, – заметил первый человек. – Или, это просто мне так кажется?
– Нет, не кажется, – засопел архитектор, устраиваясь на своём одеяле, расстеленном прямо на полу. – Теперь это происходит ежедневно.
– Ты до сих пор считаешь дни? – меланхолично заметил человек.
– Не могу не считать. Я точно знаю, сколько мы тут находимся. Сегодня, ровно…
– Постой, – остановил его Адам, как делал это всякий раз, как его сокамерник пытался поделиться своим знанием. – Я не хочу знать, сколько времени я здесь торчу.
Матис ничего не ответил, лишь пожал плечами и принялся грызть какой-то черствый кусок хлеба.
На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая только чавкающими звуками.
– Тебе удалось понять? – нарушил тишина Адам.
– К сожалению, тот способ то же не подходит, – сокрушенно ответил архитектор. – Просто, какая-то тарабарщина на сотне языков. Никаких закономерностей, никаких переходов, зацепок, повторяющихся фрагментов. Логико-комбинаторные методы не подходит. Принцип Глейса бесполезен. Думаю, это просто доставляет ему удовольствие, заставлять меня читать ему всю эту околесицу.
– Наверное, зря мы пытаемся отыскать логику в действиях сумасшедшего, – ответил Адам.
– Сумасшедшего, который вполне успешно захватывает Вселенную, – подметил Матис. – Когда меня ведут по переходам. Я кое-что слышу. Я кое-что вижу. И могу сказать тебе, мой друг, что на этом проклятом «Левиафане», лишь мы с тобой остались в здравом уме. За этой дверью начинается хаос. И это, наверное, еще одна пытка Несущего свет, придуманная для меня.
– Я удивлен, почему он еще не убил тебя, – будничным тоном сказал человек, не заботясь о чувствах своего соседа.
– Каждый раз, когда меня ведут к нему, я думаю, что настал мой час, – смотря в пол, сказал архитектор. – Но он вновь даёт мне свою книгу и заставляет читать. Иногда переспрашивает. Ходит, взад, вперед, что-то бормоча. Сумасшедший, во главе сумасшедших, порабощенных губительными силами.
Адаму нечего было сказать на это. Он давно перестал искать смысл в действиях Люцифера. И удивлялся стараниям Матиса разгадать эту загадку. Видимо это было сутью, его друга.
«Друга», – мысленно усмехнулся Адам.
Как можно считать другом того, кто открыл Люциферу способ открыть врата Эдема. Как можно считать другом того, кто указал на тебя пальцем, поставив на тебе клеймо «ключа», клеймо жертвы. Но у Адама не было выбора. Он давно простил этого маленького старика, так похожего и так разительно отличающегося от человека. Он давно смерился со своей участью. Он даже в какой-то мере ждал этого. Ждал возможности вновь встретиться с Евой.
