ичего не знал, намекая на кровавые расправы «испанской сотни». Прилюдно он казнил на площади перед городской ратушей десять самых кровавых испанцев, на кого указали жители Чезены. Восседая на коне перед горожанами и поднимая его на дыбы на месте казни, герцог Валентино, выбрав момент, пришпорил его так, что, выкинув задние копыта, словно отбиваясь от нападающего хищника, конь выбросил в толпу чезенцев золотую и серебряную подковы. Это произвело эффект разорвавшихся залпом множества гигантских бомбард, чей оглушительный рёв стремительно понёсся из Чезены во все концы Церковной Области. Соглядатаи герцога и его кубикуларии в городах с восставшими жителями дополнительно разносили слух о том, что гонфалоньер Римской Церкви собирается вернуть бывшим правителям их города и готовится объявить об этом лично жителям захваченных им городов; перед ними он появится на своём золото-серебряно подкованном коне. Как и предвещал Леонардо герцогу Валентино, воплощение этого замысла принесло ему пользы намного больше, чем все военные походы вместе взятые. Восстания в городах прекратились, восстановились прежние спокойствие и порядок, денежные расходы на серебряные и золотые подковы с лихвой окупились налоговой податью граждан; в каждом городе они, действительно, ждали появления герцога Валентино, как мессии. И он победно шёл из города в город, входя в них бескровно, в настежь открытые ворота; и его конь выбрасывал в ликующую приветствием его толпу горожан золотую и серебряную подковы. На глазах людей герцог расправлялся с частью солдат «испанской сотни» и шёл дальше.
В конце 1502 года он вошёл в город Фано и на глазах народа 25 декабря, в день Рождества, расправился с последним кондотьером «испанской сотни», её капитаном Рамиро де Лорка. На Пьяцетте перед герцогским замком правителя Фано его обезглавленный труп был выставлен на треноге из копий для обозрения горожан; рядом на воткнутом в землю копье торчала его обезображенная отрубленная голова. Движение маджонских заговорщиков остановилось, и они сами прислали герцогу Валентино письмо о перемирии. Папа римский Александр VI, внимательно следивший за событиями в Церковной Области, со свойственной ему политической беспринципностью прислал к сыну Чезаре своего доверенного прелата, кардинала Гонзаго, с уведомительной буллой, что выделяет из казны Ватикана дополнительные деньги на содержание церковных войск герцога Валентино, чтобы он присоединил к Церковной Области Флоренцию, принявшую французский протекторат. К булле было приложено письмо короля Людовика XII, напрямую обвинявшего Папу в приостановке движения его войск на дона Чезаре Борджа и поддержке сына против Флоренции, ставшей частью французской короны. Изворотливость отца не удивила герцога Валентино. «… Я был введён в заблуждение кардиналами Монреале и Паоло, поддерживавших маджонский заговор, – стояла сделанная его отцом приписка в конце письма французского короля. – Слава Всевышнему, открывшему мне глаза на их гнусности!.. Я чувствую, как я виноват перед тобой, мой любимейший сын, и они понесут заслуженное наказание!..» Герцог Валентино находился на том подъёме душевного настроя, когда жизнь радовала и казалась прекрасной, его великодушие било из него фонтаном, и он готов был всех прощать. Прошение герцога Бентиволио дипломатически урегулировать вопрос о том, чтобы Болонья стала столицей Церковной Области, он принял с тем радушием, на какое способен, разве что священник, принимающий покаяние грешника.
–– Ты был прав, мой друг Леонардо, когда говорил, что нельзя быть до конца счастливым человеком, когда вокруг тебя печальные лица, боль и страдания; что это может себе позволить только тот, кто болен духовным глумлением над людьми! – повторил герцог высказывание мастера, когда после казни Рамиро де Лорка они, окружённые ликующими жителями города Фано, неспешно ехали верхом на конях по его улицам. – Теперь я и сам вижу, насколько приятней видеть в глазах встречающего народа не враждебный ужас и пожелание скорейшей смерти, а приветливую искреннюю радость! Я рад, Леонардо, что ты стал мне дорог не только как учёный… Я люблю тебя и как отца, и как брата, и как друга! И чтобы дополнительно обезопасить тебя от твоих завистников и врагов, я прикажу кузнецам, чтобы они и твоего коня подковали одной серебряной подковой!
Однако такое великодушие герцога осталось обособленным и далёким от помилования маджонских заговорщиков. Прощать их он не намеревался. Они заведомо были приговорены им к смерти. И, размышляя над тем, как лучше их пленить и наказать, он разработал план под названием «сенигалльская западня». Служивший морскими торговыми воротами Церковной Области, город Сенигаллия располагался в устье реки Мизы на побережье Адриатического моря, южнее города Пезаро. В нём находились торговые склады-кладовые европейских купцов из Венеции, Черногории, Албании, Греции, Московии, Кипра, Кандии, Турции, а также других стран азиатского ближнего и дальнего востока: Персии, Сирии, Ливана, Арабистана, Индии, Афганистана, Китая и прочее… Сенигаллия представляла собой свободный купеческий рынок товарообмена для купцов из разных стран, и ещё не был захвачен герцогом Валентино. Он разослал бывшим маджонским заговорщикам приглашение принять участие в военном походе на Сенигаллию, после захвата которого дон Чезаре Борджа обещал им крупную долю прибыли от захваченных товаров зарубежных
