общность двух душ оказалась совсем не важна…«Вновь беспокойство странствует по миру …»
Вновь беспокойство странствует по миру —
по воздуху, по морю и пешком,
оно с короной как китайский вирус,
поддетый итальянским сапожком.
Да назови, ну, как тебе угодно, —
название не умаляет вред, —
средь прочих эпидемий безысходна
та, от которой излеченья нет.
Пусть тот вояж закончится испугом!
А если вдруг… стоишь – в последний раз?! —
здесь с близкими своими, друг за другом,
не в силах взглядом весь иконостас
объять, что звал тебя все эти годы,
готовя дух, настроив сердца ритм?..
Но вот и ты отринут от природы,
чтоб тело взорвалось на тыщи рифм!
Чем ты не заслужил благоволения?
Одет, накормлен, и имел свой кров,
жил и служил, но жили и сомнения
о смысле жизни, как и тех даров,
которые ты не признал богатством
своим и потому не уберёг.
А значит, грех твой схож со святотатством
как самому Создателю упрёк.
Сгубил ты ненаписанные фрески,
стёр золото, что прикрывало медь.
И будет голос с неба – звучный, резкий:
«Жить полужизнью как ты мог посметь?!»
«Ухожу из каждого из вас…»
Ухожу из каждого из вас,
таю с недосказанностью слова.
Жизнь моя, долга и нездорова,
пьёт надежды забродивший квас.
А любовь измученным щенком
у чужих колен защиту ищет.
Да считает ночь с нуля до тыщи
и обратно вместо сна тайком.
Кто откроет тайну мне, доколь
ожиданьем будет зваться время?
Не заменит тягостное бремя
ни самообман, ни алкоголь.
Не устанет бесконечно ждать
тот, кто знает смысл и видит цели.
Но не может помыслов мицелий
урожай для каждого рождать.
И никто из нас не воссоздаст
жизнь – лишь то, что от неё осталось.
Равнодушье отберу и жалость,
уходя из каждого из вас.
«Мы все равны, – ты поняла теперь? …»
Мы все равны, – ты поняла теперь? —
едины перед Совестью и Богом.
Нас разделяет только дьявол-зверь,
спускаясь вслед по суетным дорогам,
где сумрак начертал его число,
назвав приобретением потерю.
Делить возможно на добро и зло,
на есть и нет, на «верю» и «не верю»…
«Подрезаны вольные крылья…»
Подрезаны вольные крылья,
забор возведён вдоль пруда.
И от несвобод и бессилья
нельзя улететь в никуда.
Пусть воля руками не машет
и в гости
