из рук. А потом его выволокли из казармы наружу, совершенно ещё не зная, что с ним дальше делать, бросили на землю, и встали над ним, уставившись на него, и ожидая, как он себя поведёт. А тот медленно подвёлся и сел.
– Сволочи… – тихо и грустно сказал он, – А у меня такое настроение было…
И Феликс понял, какой это хитрый тип – успокоился он не просто так, а что бы месть свою исполнить потом.
Все собрались, было, разойтись, но вдруг примчался сотник Эгнат и заорал:
– Драку отставить на потом! Марш на плац, и строиться! Заходит шестая ватага легиона «Вулкан»!
Выстроились на плацу. С него видны входные подъёмные ворота, которые начали медленно подниматься вверх, впуская жидкие клубы пыли. Это ватага легиона уже топталась при входе. Ворота поднялись, и внутрь вошли не совсем стройные пешие колонны легионеров, общим числом до трёхсот человек. Над ними развевался штандарт «Вулкана» – с каким-то красным зверем на синем фоне. Ватага проследовала на плац и выстроилась с другой стороны. Все командиры поприветствовали друг друга, и к новобранцам подошёл сотник Эгнат вместе с командиром ватаги, у которого на груди был знак отличия подтысячника.
– Смирно! – скомандовал сотник Эгнат, – Перед вами командир ватаги подтысячник Ковалдец.
И обратился:
– Ваша Сила, это новая партия новобранцев с Мидгарда, всего сорок два человека.
– Что они уже умеют? – спросил подтысячник.
– Они знают, где в лагере сортир, – ответил сотник.
– Ого! – кивнул подтысячник, – Освоились, значит. И уже курят дран, по запаху чую. Эй, Йош и Тангулеску, сюда!
На зов подтысячника из ватаги подошёл коренастый, крупной фигуры сотник, весьма примечательного вида. Он был обрит наголо, и его голова, и вся кожа на лице были словно иссечены крупным песком, словно его хлестали песчаные бури. Его бритую голову, от правой брови, до левой части затылка, пересекал глубокий шрам. Судя по глубине шрама, это была рубленая рана, которая могла достигать в глубину половины головы! Эту догадку подтверждала совсем уж невероятная вещь – металлическая шпилька, один конец которой торчал над правым виском, а второй конец выходил за левым ухом, и на обоих концах были закручены стяжные гайки. Выходило, что эта штука пронзает голову сотника насквозь, прямо через мозг, и стягивает вместе обе разрубленные половинки головы. Ну, понятно, если сотник выжил с расколотой надвое головой, то он и шпильку сквозь мозг тоже переживёт…
За ним подошёл и другой сотник, тоже, обритый под яйцо, но виду более целого.
– Что вы там копаетесь, Тангулеску? – буркнул подтысячник второму сотнику, и сказал обоим: – Вот вам пополнение для ваших сотен, которые у вас здорово поредели в последней схватке с кочевниками. Мы уйдём завтра…
С этими словами подтысячник Ковалдец развернулся, и зашагал к шеренгам ватаги, ожидающей дальнейших
