забоявшись выпада Рауля, стали расходиться. Конрад же вскочил и бросился искать священника, который убедил его не сидеть и не ждать, как верный пес.
Рауль рванулся вслед за мальчиком, тот бегал среди палаток высматривая окаянного священника.
– Сынок, погоди! Да ты кого ищешь?
– Того священника, который увел меня на холм.
– Да что за священник?
– Он на нашем языке говорил.
Потом он подумал, что священник, наверное, там и остался, в церкви на холме. Конрад взбежал на холм, послышалось блеяние коз, но пастуха видно не было… Конрад вбежал в пещеру. Свет вечерней зари затухал, краски, которые поразили его в полдень своей живостью, поблекли, роспись на стенах из-за полумрака различалась едва-едва. Рауль с факелом в руке вошел вслед за ним, как только он вступил в пещеру, краски вновь засияли. Конрад, за неимением лучшего оружия против бездушных каменных стен, хватал пригоршни земли и швырял ими в написанные на стенах лики Христа и Богоматери. Он рыдал взахлеб, теперь гнев на священника с его благими намерениями обратился в гнев на Бога, против оставленной без внимания молитвы.
Рауль был человеком жестких манер, в бога не особо верил, но когда он увидел, как Конрад оскверняет иконы, он то ли из страха, то ли из суеверия перехвалил его сзади и приподнял одной рукой.
– Не надо, Конрад, они ни при чем.
– Они не стали слушать меня! – закричал мальчик во весь голос, но обступившие стены поглотили крик.
– Ты что, чудес ожидал?
– Это мне священник сказал!
Рауль опустил его на землю и заставил посмотреть в глаза.
– Послушай, сынок… твой отец взял с меня клятву, что я позабочусь о тебе, и честь не позволяет мне не выполнить обещание, которое я дал умирающему другу. «Пока не довезу тебя до Ружвиля к родне…» вот какое он взял с меня обещание.
– Не знаю я никакой родни, – отозвался Конрад, он рыдал и всхлипывал, прикрыл веки, потому что свет факела жег ему покрасневшие глаза.
– Это не мое дело, я поклялся кровью твоего отца, от этой клятвы зависит моя честь, и я не отступлюсь только потому, что ты не согласен.
– Что еще он вам сказал?
– Что тебе надо собраться с силами. Поэтому теперь ступай в лагерь и наберись храбрости посмотреть ему в глаза. По обыкновению наши сородичи – бесстрашные воины, которые презирают смерть. И если ты зол – это хорошо… у тебя будет больше натиска в битве. Но злись не на святых… злись на живых!
– Поэтому я и искал священника.
– Оставь в покое священника… Тебе надо ненавидеть тех, кто убил твоего отца, это им, зверюгам, надо мстить.
– И кому это?
– Мы здесь два года, а ты спрашиваешь «кому»? Не видел, как на нас смотрят эти африканцы? Не видел в их взглядах, что они так и норовят какую-нибудь пакость тебе устроить? Даже солдаты Акхала, наши союзники, смотрят на нас с ненавистью. Это они убивали,
