вас не приветствую, – сказала она. – Мне нужна рукопись. Когда?
– Ее нет, – растерянно произнес обитатель квартиры.
– Что?!
– Рукописи нет. Я все обыскал. Рабочая копия пропала, электронной копии тоже нет: компьютер не включается – похоже, у него уничтожен жесткий диск.
– Так. А оригинал? Его же отдали на хранение нотариусу вместе с завещанием!
– Да, – ответил Латников, – но там я тоже ничего не нашел. Я подкупил помощницу нотариуса… А когда вернулся… то есть пришел домой… в квартиру Карпова, проверил все и обнаружил, что там отсутствовали все интересующие нас документы, а компьютер испорчен. Может, она на кафедре, но это вряд ли…
– Вы не врете… Вот дьявол…
11. Звонок из Москвы
«Вот дьявол, – думал я, – почему мне всегда нравится Париж, даже в самых неприятных его проявлениях?» Ведь город-то далеко не самый удобный для жизни в нем. Особенно тамошнее метро. Поезда на резиновых шинах, чтобы изнеженным парижанам не дай бог не растрясало задницу. Это хорошо. Станции, натыканные часто-часто, буквально через каждые четыреста метров, – тоже неплохо. Но сами линии проведены как-то странно, так, что мне ни разу еще не удавалось доехать куда-то без пересадки. И это уже не очень здорово. Совершенно нелогичные указатели в переходах. Зато знакомые из нереального прошлого названия станций: «Сталинград», «Севастополь»…
А вообще Париж – город неповторимый. Впрочем, я тут совсем не оригинален. Даже через пару дней пребывания здесь любой человек сам собой вписывается в ритм и атмосферу этого мегаполиса. А возвращаясь в Париж через несколько месяцев или даже лет отсутствия, такой человек ловит себя на мысли, что город нисколько не изменился, что он все такой же влекущий, распутный и праздничный, как и в его первый приезд. Помимо непреложной многовековой пышности и исторического наследия культуры, искусства и гастрономии здесь каждый находит все, о чем когда-то только мечтал. Он с интересом изучает старейшее в Европе метро или с опаской наблюдает разноязыких, постоянно куда-то бегущих или беззаботных прохожих на бульваре Сен-Жермен. А магазины! Меня всегда радовали парижские булочные – этот праздник души, именины сердца. Заходишь, смотришь на витрину с тортами, пирожными, багетами, булочками, батонами – и тонешь в своей собственной слюне. Ну не может человек все это съесть, просто не в состоянии, но и оставить все это на витрине и не купить этот абстрактный человек тоже не может! А потом возникают несварение желудка, плохие сны и тяжелые мысли.
Я сидел в небольшом кафе на бульваре Сен-Жермен и, несмотря на тяжелые мысли, временами рассеянно разглядывал улицу за окном. Скоро всему этому придет конец. По мнению мэрии, улицы на левом берегу Сены утрачивают дух времени, наводнены безликими бистро и невзрачными кафе. Поэтому власти Парижа начали настоящую и непримиримую войну на левом берегу. Года через три в пятом и шестом округах останутся только ресторанчики, связанные исключительно с писателями, искусством и высокоинтеллектуальным кино. В начале и середине прошлого века пятый и шестой округа считались
