в себя после уборки алкогольной посуды, Лика облегченно вздохнула, и тотчас же сказала:
–Вот Вам и Клавдия Ивановна? – затем она небрежно бросила. – Больше выпендривается, что она не такая как все, а по сути, баба она и есть, баба.
Тут сидевшая у окна Марья, сказала:
–Я бы попросила бы. Она все же моя мать.
–Да. – согласилась Лика. – Разумеется. Мать.
Тут Лика поняла, что они находятся в квартире совершенно одни. Ни плача новорожденного ребенка, ничего бы то либо связанного с его здесь прибыванием не было. В этот самый момент женщины переглянулись, и обе поняли, что что-то произошло. Что-то такое, что они не могли предвидеть. События которые произошли без них, и после которых Клавдия Ивановна запила. Они не знали, что могло произойти? Одно было понятно наверняка, ребенка Олеси Анаставсиевны нет. И где он? Это никто не знал. Лишь пьяная в стельку Клавдия Ивановна, которая лежала на диване, на который помогла ей лечь Лика, и которая уже видела десятые сны, могла пролить свет на произошедшие. Но это возможно было только завтра, а пока… Героиням этой истории ничего не оставалось как ждать сидя у окна, когда протрезвеет Клавдия Ивановна и расскажет им, где сейчас находиться дочь Олеси Анастасиевны, и что с ним сталось?
У Марьи было плохое предчувствие. Она понимала, что что-то случилось, что-то произошло. Ее посещали самые ужасные мысли. Мысль, что ребенок Олеси Анастасиевны умер. Мысль, что Клавдия Ивановна отдала ребенка своей дочери в ясли. Мысль, что она просто-напросто избавилась от него. И эта самая мысль не давала ей покоя. Вряд ли можно было понять, что случилось с дочерью Олеси Анастасиевны, Дианой. На все эти вопросы могла дать ответ лишь Клавдия Ивановна, ее бабушка. Но она не могла вымолвить ни единого слово. Так как спала пьяная крепким пьяным сном, на диване. Тут Марья спросила:
–Как Вы думаете, где сейчас Диана?
Лика подумав, тихо ответила:
–Откуда я могу это знать?
–И все-таки? – предположила Марья. – Если подумать, то где?
Лика посмотрела на спящею на диване пьяную Клавдию Ивановну, и затем сказала:
–Судя по ее состоянию, Клавдия Ивановна сделала что-то такое, что после этого она попросту не смогла справиться с горем.
Тут Марья предположила:
–Может она горюет об Олесе?
–Хорошо если так. – сказала Лика. Затем она добавила. – Хуже, если она избавилась от ребенка. Отдала его в дом малютки.
Не веря своим ушам, Марья воскликнула:
–Не может этого быть! Это просто невозможно! «Это нонсенс!» – затем она сказала. – Моя мать любила свою дочь, и не причинила бы ее ребенку никакого вреда.
–Очевидно, – предположила Лика. – в подсознание Клавдии Ивановны не смогло смериться с мыслью, что ее дочь мертва. – затем она сказала. – Ребенок напоминал ей о ней. – затем она добавила. – Она бы была рада от
