, надеясь наконец-то увидеть солнечный, тёплый прогноз погоды.
Редкий, крупный дождь бил по крыше слегка поржавевшего милицейского «Уазика», создавая внутри и без того неуютной машины дополнительный дискомфорт. В салоне находилось два лейтенанта, парень и девушка. Расположившись на передних сиденьях, они вели непринуждённую беседу.
– Когда это безобразие закончится?! – Причитала простывшим голосом сотрудница милиции, – надоело. Я так никогда не выздоровею!
– Ничего, – погладил её парень, – сейчас наркош этих возьмём, смену дотерпим и домой. Там я тебя отогрею.
– Давай на дачу поедим? – Капризно предложила она, – понимаю, сезон никак не придёт, а мне надоело в квартире сидеть. Растопишь камин, накроешь меня пледом, свечи зажжём, глинтвейн там, все дела…
– Сама эту гадость кипячёную пей, я лучше русских напитков приму. Хорошо, поехали.
– Какой ты классный у меня. – Чмокнула милиционерша своего парня, по совместительству жениха, в щёку.
Они представляли собой идеальную пару: никогда не ссорились, всегда находили общий язык, понимая друг друга без слов, – любили друг друга. Лишь на службе, когда им приходилось попадать под взоры коллег, граждан или преступников, они вели себя как примерные милиционеры, без каких-либо намёков на неуставные взаимоотношения и подозрений на тёплые, любовные связи между ними не проскальзывало.
Каратаев Дмитрий, являлся для неё всем. Катя не знала своих родителей, воспитывалась в детдоме и несмотря на сложные годы, которые выпадали на её детство, смогла вырасти «человеком». Не употребляла в интернате алкоголь, наркотики; не курила и не соблазнилась многочисленным подростковым утехам, в том числе и половым. Это давалось сложно, с ней мало дружили, не уважали, считая «зубрилой» и чересчур правильной девочкой. Тем не менее «на слабо» взять Екатерину никому не удалось. Что случается довольно редко.
После интерната, она, как сирота без экзаменов поступила в школу милиции; окончив её с отличием, отправилась на стажировку, где и познакомилась с Димой. Человеком сложного характера, злым и жёстким для окружающих и, лишь для неё, добрым, нежным, милым. Каратаев стал для Кати «целым миром», у неё ведь никогда не имелось близких, потому парень заменил одновременно: отца, брата, лучшего друга… любовника. Они ещё не успели официально зарегистрировать свой брак, но разве это столь важно? Каратаев и Смирнова, без любой записи или церковного обряда как раз и являлись, – настоящей семьёй.
Дима моментально обратил внимание на молодую стажёрку. Первое время сторонился её, не хотел близких привязанностей, насмотревшись на опыт друзей и собственных родителей, в итоге не выдержал, – признался Смирновой в любви и получил полную взаимность. После никогда об этом не сожалел и слабо представлял себе, что раньше он жил, не зная этой девушки.
– Зачем ты вообще сегодня на службу вышла? – Возмущался Каратаев, – тебе больничный предлагали, сидела бы дома.
– Не могу! – Оправдывалась она, – одной там скучно. Ты давай тоже заболевай поскорее, тогда вместе и останемся дома.
– Какая ты у меня заботливая… доброжелательная.
Девушка рассмеялась; вскоре её веселье прервало короткое сообщение по рации.
– Пора! Останешься в машине, на связи? А то ещё сильнее простудишься. – Взяв автомат за цевьё, спросил Дима.
– Хорошо. – Недовольно согласилась Катя, зная, что с любимым спорить сейчас нет времени.
Сотрудников катастрофически не хватало: «облаву» на крупный и всех доставший притон наркоманов устроили смехотворно маленькими силами. По идее, у Каратаева сегодня выпал законный выходной, просто его попросили знакомые опера, – «Выручи, брат!» – он им никогда не отказывал, за что имел соответственное, уважительное отношение к себе среди коллег.
– Они отмороженные, – предупредил Диму Володя Изварин, пряча под рукавом дождевика табельный «ПМ», – так что не церемонься! Почуешь опасность, – очередь! Другого языка эта публика не понимает.
– Нашёл кого учить, – улыбнулся Каратаев.
Наркоманы, – «существа» непредсказуемые; действовать по плану с ними крайне сложно. В этот раз тоже всё пошло вопреки ожидаемому, – началась неразбериха, все бросились в разные стороны. Один, особенно прыткий и наглый, выскочил из закрытого окна частного дома, снеся своим весом оконную раму, тем самым на мгновение обескуражив Диму и Вову. Наркоман оттолкнул Каратаева и полоснул ножиком по лицу опера.
– Стреляй! – закричал Изварин своему коллеге.
Дмитрий резко вскочил на ноги, – бросился за наркоманом; обогнув дом, понял, – «Если не выстрелить в спину, уйдёт!» – передёрнул затвор, направил на преступника и… замешкался.
Каратаеву
