или со своими товарками… Или, может, наркотиками баловалась. Но вроде ничего подобного не подтвердилось, доказательств не нашли. Ну, а потом поступил звонок с министерства…
– Вот как? Кто звонил и зачем?
– Он представился полковником…, полковником…, эх, забыл фамилию. Спросил, как идет разбирательство по поводу смерти Бежевой.
– Как он разговаривал?
– Так, как обычно говорит начальство с нами. Ну, с теми, кто работает на земле. Очень солидно, авторитетным голосом. Я ему обо всем доложил, и пожаловался, что мы не можем понять мотив самоубийства. Тогда полковник снисходительно рассмеялся и сказал: «Ты, лейтенант, много не думай, чтоб мозги не высохли. У Бежевой ведь мать недавно умерла, которую она очень любила. Я точно знаю, что она места себе не находила из-за переживаний по этому поводу. Чем тебе не мотив?». Вот, пожалуй, и все.
– С чего вы решили, что звонок был из министерства? Может, с вами связывался кто-то посторонний, представившись полковником?
– Нет, – убежденно заявил участковый. – Он звонил по внутренней связи, предназначенной исключительно для служебных переговоров. К тому же начальника сразу по тону узнаешь. Он еще покашливал очень многозначительно. У меня сложилось впечатление, что там, наверху внимательно следят за этим делом.
После того, как мы с Калиушкиным закончили официальную часть беседы, он посчитал возможным доверительно поделиться со мной мнением.
– Не пойму, товарищ майор, зачем вам снова понадобилось возиться с этим делом. Ведь к материалу не подкопаешься, все ясно и логично. К чему эти лишние хлопоты…
– Мне пока не все ясно, – коротко ответил я
– Как хотите, но я уверен, что эта Бежева все-таки была настоящей путаной.
– Почему у вас такое мнение?
– Да сами посудите: девица незамужняя, красивая. Профессия у нее какая-то легкомысленная…, ну, в общем, на подобные мысли наталкивающая. На ее работе говорили, что уж очень она хотела выскочить замуж за крупного бизнесмена. Еще говорили, мужиков вроде меняла, как перчатки. Мои коллеги, ну те, с кем я о ней разговаривал, именно так и думают.
– А что, если женщина, как вы говорите, легкомысленная, то ее надо со счетов списывать? – усмехнулся я.
– Не-а…, – протянул растерянно участковый. – Я не то имел в виду. – И, как примерный школьник на уроке, заученно отбарабанил: – У нас перед законом все равны, и проститутка, и порядочная женщина. И все защищаемы законом.
– Вот поэтому я и расследую это дело. Кстати, вы не знаете, куда пропал ее мобильный телефон?
– Мобильный телефон? – задумался лейтенант. – Да его с самого начала не было! Да-да, не было. Точно помню. Может, она сама его выбросила перед смертью, ну…, чтобы никто не копался в ее личной жизни.
И уже в конце нашей беседы капитан полиции порылся в столе и вытащил фотографию, которую,
