леваду – огороженную площадку для занятий с лошадьми – держа в поводу Айрин. Птица, в отличие от своей хозяйки, была в прекрасном настроении, ничуть не смущаясь холода и присутствия чужого мужчины.
Я сухо кивнула в ответ на приветствие, чувствуя себя в высшей степени некомфортно. Только сейчас я смогла как следует рассмотреть его – вчера образ берейтора слился в одно размытое, подернутое дымкой волнения пятно.
Не особенно высокий, но крепко сложенный. Плечи широкие и мускулистые – куртка сидит в натяг, брюки заправлены в высокие сапоги. Шляпа частично скрывает темные, почти черные, волосы. Ночью прошел дождь, и вид его сапог, испачканных грязью почти до самых щиколоток, заставил меня брезгливо сморщиться. Простолюдин снова курил, и мое появление не только не заставило его упасть оземь, а даже избавиться от папиросы.
– Первое занятие посвятим тому, чтобы оценить ваш уровень и умения. Кобыла уже размялась, теперь очередь леди О'Коннор.
Я подняла брови, не очень-то понимая, чего он хочет. Берейтор гладил лошадь по шее, и кобыла весело перебирала ногами, словно желая как можно быстрее приступить к показу «умений». Предательница!
– Зарядка, миледи, – пояснил Адам, – неужели вы не разминаетесь перед верховой ездой?
– Нет, – буркнула я. – Зачем? Я сижу в седле с десяти лет!
– Чтобы просидеть в нем еще столько же, а не превратиться раньше времени в дворецкого Джозефа, – усмехнулся он, и я вспыхнула. Да, у Джозефа имеются некоторые проблемы со здоровьем: по лестнице пятидесятилетний мужчина взбирается трудновато, вздыхая и проклиная проклятый радикулит. Но для своего возраста он держится прекрасно!
– Мне это не нужно, – заявила я и направилась к своей кобыле. И, лишь подняв руку, наконец заметила, что на спине Айрин возвышается громоздкий горб – чудовищное приспособление под названием «дамское седло», две передние луки и единственное стремя которого предназначались для женской езды с перекинутыми на одну сторону ногами.
Да он готовился к встрече! Вот только с подарком не угадал – предложить эту мерзость Марсель О'Коннор было сродни оскорблению.
– Бран! – закричала я, подзывая конюха. – Принеси мне МОЕ седло!
Слоняющийся неподалеку паренек умчался исполнять поручение (хоть делом займется, раз так и так подглядывает), а я принялась расстегивать подпруги, удерживающие ненавистное приспособление на Айрин. Под внимательным взглядом Брукса мои движения сбивались: становились слишком резкими, дергаными, быстрыми. Последний ремень лопнул, и тяжелая конструкция с грохотом свалилась на землю, заставив кобылу попятиться и испуганно заржать.
– Мне не требуется дамское седло! – заявила я.
Подоспел Бран и взвалил на лошадь обычное седло, затянул ремни под все еще вздрагивающим крупом кобылы. Я наклонилась вниз. Расстегнула пару пуговиц, скрывающихся в складках темно-зеленой шерсти – юбка распалась на две половины, образовав
