губу и, не обращая внимания на визг младенцев, двигалась вперед с абсолютно тупым выражением лица.
– Девушка, – поравнялась с ней Дуся. – Хотите, я коляску повезу?
Римка не повернула головы. Похоже, от ора она просто оглохла.
Дуся, не дождавшись ответа, решила доброе дело в ящик не откладывать и самовольно взялась за отлакированную руками счастливой матери ручку коляски. Селеверова вздрогнула от неожиданности и приняла агрессивную позу.
– Да-вай-те я вам по-мо-гу, – по слогам произнесла Ваховская и улыбнулась угрюмой Римке.
– Давайте, – выдохнула та без тени признательности и добавила с остервенением: – Да замудохалась я тащить на себе этот гроб! Орут, как оглашенные.
Дуся даже ухом не повела, просто покатила коляску вперед, как будто делала это всю свою сознательную жизнь. Римка пристроилась рядом, еле приподнимая свои мосластые загоревшие ноги. Поблагодарить Дусю за вторично оказанную любезность ей даже не пришло в голову. Казалось, Римку посетила какая-то дискретная амнезия, вследствие которой из памяти стерлось лицо уступившей ей очередь женщины. Да и сама Дуся на факте произошедшего час назад знакомства и не настаивала.
– Кто там у вас? – поинтересовалась Ваховская. – Мальчишки?
– Если бы… Девки.
– Девочки? – обрадовалась Дуся. – Можно посмотреть?
– А чо нельзя-то? Смотрите! То еще добро!
Дуся с трепетом заглянула в коляску и обнаружила в ней двух щекастых полугодовалых девиц.
– Близняшки? – восхитилась Ваховская.
– Не… разные. Одна вон – здоровущая, мордастая… А другая – еле вылезла, с кривошеей и срыгивает все время…
– А назвали как?
Римка наморщила лоб и, сделав над собой какое-то усилие, выговорила, поочередно указывая пальцем то на одну, то на другую девочку:
– Эта вот Анжелика. А это Элона.
От того, как Римка переводила взгляд с одного младенческого лица на другое, менялся и ее голос. Похоже, имя «Элона» ей нравилось больше, так как произносила она его нараспев, даже хрипотца в ее голосе слышалась не так явственно:
– И-ло-о-о-о-она…
«Любимица», – подумала про себя Дуся и ткнула пальцем в щекастого младенца.
– Это Элона?
Римка презрительно взглянула на любопытную тетку, заподозрив ту в слабоумии.
– Это Анжелика. Вон рожа какая.
«Не любимица», – догадалась Дуся и перевела взгляд на покрытое испариной скукоженное личико второй девочки.
– Подвиньтесь-ка, – панибратски отодвинула Римка спутницу и вытащила одну из девочек из душного нутра красной коляски.
– Элона?
– Ну… Вспотела вся. И жрать хочет… – В Римкиных глазах промелькнуло что-то вроде жалости. – Скоро уже, – пообещала она дочери и скомандовала: – Быстрей
