mphasis>И, бросив на спину мешок,
Ушел подарки раздавать.
И вот опять она одна,
И вечный белый снег
Ей помогал мечтать…»
«До смерти без любви»
«Стены чертогов Снежной королевы намела метель, окна и двери проделали буйные ветры. Сотни огромных, освещенных северным сиянием зал тянулись одна за другой; самая большая простиралась на много-много миль…»
Девушка с болезненно бледным лицом закончила чтение и положила книгу на столик. Несмотря на обилие странностей, «Снежная королева» оставалась ее любимой сказкой. Взять, например, это новое издание в переплете из мятой серебристой фольги, выполненном так, будто книга покрыта морозными узорами – как и во всех других версиях сказки, в этой Снежная королева жила в таких условиях, которые дедушка называл нереальными даже для Лапландии. То ли из-за обслуги, то ли еще из-за чего-то.
Их же «чертоги» были оборудованы со вкусом и вполне годились для жизни. Будь иначе – разве удалось бы ей достичь своих долгожданных восемнадцати? Только факт оставался фактом: это – всего лишь небольшая ледяная пещера, и превратить ее в замок с садом и замерзшим озером, как в любимой сказке – непосильный труд.
Взяв принесенный дедом накануне модный журнал, она бросила мимолетный взгляд на обложку, с которой глядела вычурная деваха в распахнутом пальтишке, настолько коротком, что оно едва прикрывало исподнее. И главное, в короне, кружевных чулках, обутая в наверняка безумно неудобные туфли с такой длинной тонюсенькой шпилькой, что только лед колоть. Все это непотребство размещалось на фоне древнего замка.
«Возможно, где-то там бродит и мой собственный Кай», – подумалось девушке.
Вслух же она сказала: «Берегись, Герда!», и бросила журнал обратно на столик, отчего чуть не упала стоявшая там же ледяная статуэтка. Больше читать не хотелось, особенно статьи о псевдо-Снегурочках и людях, в головах которых жили тщеславие да материальные блага. Она переросла подобные истории, хотя в детстве зачитывала журналы до дыр.
Сначала было занятно: проникнуть в знания из другого, неведомого, хотя и, как она уже тогда знала, настоящего мира – недоступного, далекого. Практически сказочного. Затем интерес исчез, хотя макулатуру дед приносил из каждого своего путешествия.
Она покинула тупик, в котором располагалась комната, и прошла мимо дедовой спальни по длинному прямому коридору к выходу из пещеры.
Вдоль стен стояло огромное количество резных статуэток – дед мастерил их все свое свободное время. Скоро фигурки людей и животных исчезнут, а на изготовление новых у дедушки будет целый год.
Ах, как же девушке хотелось отправиться с ними, только каждый раз на ее просьбы о путешествии в ответ слышалось лишь приевшееся «рано!». Со временем она перестала проситься, но мечта никуда не делась.
Покинув пещеру, она миновала импровизированную кухню, призванную не только готовить еду, но и защищать от диких зверей, и вышла к берегу реки. Окрестности застилал густой туман, а наглый ветер мгновенно разметал волосы девушки. Несмотря на куртку и джинсы, она всем телом ощутила его холодное прикосновение. Проникнув под одежду, ветер вызывал мурашки и ощущения, к которым Снегурочка не могла привыкнуть с детства. Размышляя, она брела вдоль заснеженного берега, следуя по еле заметным дедушкиным следам.
Почему все-таки ее так знобит? Неужели и рыбам на глубине приходится несладко? Они живут в вечном холоде, она – тоже. Нет, она не сравнивает себя с рыбой, но раз уж нарекли Снегурочкой и заставили жить на Севере – значит, должны были и защитить от мороза. Хотя бы толстой шкурой. Своей, а не из мертвых животных.
Все это, по мнению дедушки, – отголоски сказок, в которых правда теряется, а остается лишь вымысел. Он говорил, что холод на самом деле чувствуют все – даже рыбы. Но она-то вовсе не сказочная, а что ни на есть настоящая! И нигде не доводилось ей читать про мерзнущую Снегурочку. Огня бояться – это да, тут без вопросов. Хотя в этом она даже сильнее сказочной всенародно любимой героини – дед научил не только дружить с огнем, но и пользу из него извлекать. Главное, чтоб не в пещере. А вот по холоду надо бы уточнить, чего-то он не договаривает.
Дедушка знал все, и верить в обратное Снегурочка отказывалась. Бывало, конечно, посещали сомнения, особенно касательно его объяснений устройства мира, да только не с чем было девушке сравнивать полученную информацию. Она видела мир таким, каким дед его показывал, и все ее знания проходили сквозь призму его собственного восприятия: учебники и книги он подбирал такие, чтобы самому иметь возможность разобраться и грамотно подсказать внучке, что да как. «Снежной королевы» дедушкина цензура не касалась. Приносить каждый раз новое издание вошло в привычку еще с тех пор как внучка только научилась читать. Сказки, да еще журналы обходились без его пристального внимания.
