вия происходят в одном месте
Действие первое
Занавес закрыт, но это не значит, что действие ещё не началось. По самым краям сцены стоят бутафорские деревья. Становится ясно, что это – одна из глухих лесных и малопроходимых троп. Почти посередине импровизированной стези, на переднем плане, два пенька.
Откуда, из глубины зала, по проходу, вдоль рядов зрительских кресел, к сцене идут парень и девушка, в потрёпанных джинсовых костюмах. Выглядят не очень опрятно и ухожено. Ясно, что они уже долгое время блуждают по глухому лесу. У них нет с собой ни какой поклажи. Но на её руках – кольца, на шее – ожерелье. Да и он не без дорогих перстней. Кроме того, у него болтаются на руке мощные швейцарские часы. Путники очень и очень устали, опираются на палки. Заблудились в незнакомых местах. Это Плинтус и Офелия.
Перед тем, как взобраться на сцену они останавливаются. Вид у обоих очень усталый. У Плинтуса очень растерянное лицо, Офелия впадает в истерику. Она гневно топает ногами и палкой.
Офелия: – Я устала, Плинтус! Я больше не могу идти. Я умираю от голода, холода, жажды… Я просто погибаю, самым настоящим образом! Ты понимаешь, что я уже не хочу жить! Мне катастрофически надоело жить. Нет! Я обманываю и тебя, и себя! Я очень хочу жить. Да где же мы, Плинтус?
Плинтус: – Мы в дебрях бескрайних. Факт. Но успокойся, Офелия! Ты думаешь, что я балдею оттого, что мы заблудились и вот уже вторые сутки идём неизвестно куда. Мне тоже очень… хреново. Но главное, что мы с тобой живы. И нас найдут! Я уверен, что уже совсем скоро над нами будут летать вертолёты. Надо разжечь большой костёр и тогда… Но немного подождём. Совсем скоро наступит утро, и солнце всё осветит. К нам прилетят вертолёты, очень много вертолётов…
Офелия: – Над нами пока только комары и летают. В такую мы с тобой глушь забрели. А я хочу есть. Если бы ты знал, Плинтус, как я хочу есть! Надо хоть что-нибудь проглотить… кроме лесной ягоды. От неё у меня уже изжога началась. Она прожгла всё моё нутро, и скоро войдёт в душу.
Плинтус (показывает палкой в сторону сцены): – Вот сейчас поднимемся на этот пригорок и тогда… что-нибудь придумаем. Потерпи, Офелия!
Офелия: – Ты говоришь, одно и тоже. Вот поднимемся на пригорок – и тогда… Мы уже поднимались на сотни пригорков, а конца пути не видно. Поблизости нет ни каких даже относительных признаков жилья.
Плинтус: – И уже не встречаются ни звери, ни птицы. Между прочим, и комаров почти нет. Видимо, мы поднимаемся всё выше и выше… в горы. А с верхушки сопки мы сможем увидеть, куда нам идти дальше.
Офелия (она озирается по сторонам, смотрит на зрителей, но ничего не видит): – Ни души! Как страшно! Нет для нас в мире ничего живого. А если кто-то и существует в этом таёжном мире, то нам не разглядеть их лиц. Не то, что лиц не рассмотреть, но даже теней, затаившихся вокруг живых существ. Я согласна. Мне ничего не остаётся делать, как идти вперёд. Но иногда будем отдыхать. Ты согласен со мной, Плинтус?
Плинтус: – Само собой, согласен. Куда я денусь? С тобой надо всегда соглашаться. Отдыхать будем.
Офелия: – Но только не подыхать тут, как бродячие собаки. Давай, Плинтус, поднимемся на этот пригорок, и там немножко переведём дух, присядем перед новой… дальней дорогой.
Плинтус кладёт ей руку на плечо, похлопывает. Идёт вперёд. Они с большим трудом поднимаются на сцену и устало садятся на импровизированные пеньки.
Плинтус: – Когда мы летели сюда на вертолёте, в эти, блин, живописные места… Чёрт понёс меня сюда! Так вот, вертолётчик сказал мне, что здесь, в высокогорьях, очень много заброшенных деревень.
Офелия: – Ну, что с этого? Сейчас в России множество опустевших посёлков и селений, где уже никто не сеет и не пашет. Да и городов таких не так уж и мало, где стоят предприятия, как после страшной катастрофы. Погибают люди… просто так. Я читаю газеты. Почему ты мне об этом говоришь?
Плинтус: – Незнакомый вертолётчик сказал мне, что здесь есть большой посёлок, который был внезапно брошен людьми. Почему-то оттуда люди бежали, бросая всё нажитое. Те, кто спаслись, ничего не помнят о том, что произошло. Но те, кто успел уехать из этого посёлка, под названием Пёстрые петухи, в основном, очень скоро умерли. Чаще всего, их отправляли в мир иной онкологические заболевания. У некоторых просто остановилось сердце или отключился головной мозг. Он у них запротестовал, отказался мыслить. И старые, и молодые умирают.
Офелия: – Мне без того жутко, а ты рассказываешь мне какие-то страшные сказки, Плинтус. Я даже соглашусь с тобой, что конец света уже начался и не только у нас, в России. Некоторые господа постарались. И что с этого? Мы же с тобой с голоду в матушке-столице и на гастролях не высыхаем. Это только сейчас вот на зубы положить нечего. Остынь со своими ужастиками, Плинтус! Ты рассказываешь обо всем этом взахлёб, как юный чиновник о застарелом
