до неё ещё доехать надо, наполнить объём и вернуться.
– Это верно.
– Стоп!!! Всем стоп! Сворачиваемся!!! – отдал команду, не дожидаясь доклада об опустошении цистерны. Она, конечно большая. Три тысячи литров, но в одиночку, без подвоза воды, такой пожар не затушить.
«Интересно, какую степень сложности пожара присвоят? Если час назад уже присвоили «Вызов №4», это когда подтверждено сообщение о пожаре, сложная обстановка и запрошены дополнительные силы, только где их взять? На месте работают все кто рядом, и это явно больше тринадцати отделений», – размышлял, подходя к машине.
– Вода осталась?
– Литров сто, не больше.
– Серго! Пролейте машину и одежду. Намочите тряпки. Что-то дыма много.
– Командир, думаешь, предстоит прорываться?
– Лучше перестраховаться, что-то соседей не слышно.
– А рация?
– Молчала, – ответил водитель.
И тут я вспомнил, что поставил вызов на минимальную громкость, а световой индикатор в такой кутерьме сразу не разглядишь.
– «Кордон семнадцать»!!! Мать твою! Ответь «Базе»!
– «База», это «Кордон семнадцать», на приёме.
– Что не отвечал?! А ну быстро уходите оттуда. Все отошли, только вы там остались! Видишь, что огонь набирает силу!!!
– Принял. Куда отходить?
– К развилке Панасыча. Там перегруппируемся.
– Понял, – ответил и отключился.
– Развилка Панасыча? Где это? Что-то не припомню.
– Я покажу. Да заводи уже!!! Все на месте?
– Все. Всё собрали, ничего не забыли. Машину пролил, одежду пролил, сам-то, что не стал?
– Время до́рого. Да, поехали уже!
– Куда?
– Разворачивайся и на развилку, где три дороги в никуда уходят. Разве не знаешь? Это и есть дорога Панасыча.
– Во, как! Не знал.
– Будешь знать, Андрей.
Машина дернулась и поехала.
– Лет двадцать назад, – продолжал пояснять, – в лесничестве работал Панасыч. Крепкий мужичок. В Великую Отечественную, говорят, ещё воевал. Так он, чтоб говорит новым супостатам, если они на Родину двинут, тяжелее было сориентироваться, десяток просек-дорог понаделал на участках и ни на одну карту не нанёс. Когда вскрылось, как же незаконная вырубка, нарушение кучи правил и норм. Но, помнишь, хотя откуда, в конце девяностых сильные пожары были. Не такие как в этом году, но тогда, что… всё развалено. Одна автоцистерна на всё лесничество… так эти просеки и помогли сдержать огонь. Вот так вот.
– А Панасыч? – задал вопрос молодой.
– Что Панасыч? Умер он лет десять назад. Не то девяносто ему было, не то девяносто пять.
– А как же ЗАГС, ну там архивы разные, что возраст не могли точно установить? Почему такой разброс?
– Эх, Женька-Женька, и вправду молодой ты ещё, – ответил на развеселивший меня вопрос четвёртому номеру расчёта, – в те время,
