и, не поднимая головы, спросила:
– Что это вы вдруг?..
– Да вот, знаете, решил наведаться, – сказал он.
– Именно ко мне? – спросила она.
– К вам, конечно же.
– Странно как-то… – сказала она и прикусила губы. – И не понятно, с чего бы вдруг…
– Ну, каждому хочется к светиле медицины, – сказал он. – Меня недавно спрашивают: «Светочку-то видел по телевизору?». А я прозевал! Да что в мои годы смотреть? Только футбол и эти, эротические шоу мира.
– И что вас вдруг забеспокоило? – спросила она и посмотрела на него.
Он почувствовал, что она волнуется. Ему удалось скрыть улыбку, и он сказал:
– Знаете, Светлана Анатольевна, сердце стало временами сильно биться. И ладно бы по какому-нибудь порядочному поводу, а то – просто так.
– Ну, не все же по поводу, – сказала она и опять начала что-то записывать.
А он вспомнил, как однажды, в те стародавние времена она шла ему навстречу и в упор смотрела на него распахнутыми, обиженными глазами. Ей было, за что тогда обидеться. Он уезжал на неделю, обещал позвонить, а пропал почти на месяц. Она шла ему навстречу, смотрела обиженно-ненавидящими глазами, а его, как назло, разбирал смех и он кусал губы, чтобы не расхохотаться. Она спросила, где он был. Ему пришлось что-то выдумывать на ходу. Она слушала его молча, но глаза твердили, не переставая: «Обманщик и лжец!.. И лжец!».
Он подвинул стул ближе к столу, попытался прочесть, что она записывает и подумал: «Ужасно, конечно, но всегда какое-то погано-веселое удовольствие встретиться с женщиной, которая когда-то так хотела за вас замуж. Впрочем, у баб, наверное, то же самое…».
– Ну, а как дела-то? – спросил он.
– Как у всех, – сказала она.
– Н-да, а я недавно решил разобраться в квартире. Оттащил на помойку девять мешков с бутылками. Весь вечер таскал! У помойки за моими бутылками целая очередь выстроилась. Представляешь, девять мешков! Какая-то бабуля спрашивает: «У вас что, свадьбы были?» Нет, говорю, была просто жизнь!
– А ты чем занимаешься? – спросила она.
– Последнее время в мэрии служил. Слышала сообщения: «Открыт новый общественный туалет на двадцать посадочных, пардон, мест»? Вот, под моим руководством.
«Но в его приходе ко мне – что-то садистское, – подумала она. Иначе – как все это понимать? Ни с того ни с сего, без звонка и на работу, как снег на голову. Неужели не понятно, что это совсем лишнее?»
– Если у тебя – с сердцем, это не ко мне, – сказала она.
– У, по твоей части тоже хватает, – сказал он.
– А что по моей? – спросила она.
Вместо ответа он повернул голову. Она дотронулась до желвака у него на шее и чуть не отдернула руку.
– А где ты лечился?
– У нас, в ведомственной… – сказал он.
– Они тебе что-нибудь говорили?
– Ну как же, мой ангел! Чего только ни говорили!
Она была ласковой; может, даже самой ласковой из всех его
