Лицо его было сильно вытянутым, с большим носом и тяжелым подбородком. Выражение глаз часто менялось – от ироничного до удивленного. Одет он был не по погоде – в легкий светлый плащ и ботинки на тонких подметках. Его голову прикрывала маленькая коричневая беретка.
– Бабуль! Я тоже хочу! Я – тоже! – кричал детский голосок.
Человек в плаще оглянулся. По мокрому тротуару в его сторону бодро катила на самокате маленькая старушка в белом платочке и синей куртке, а за ней бежал мальчишка и кричал:
– Мне дай попробовать! Мне!
Эта сцена не произвела на человека в светлом плаще никакого впечатления, хотя и заставила проворно отскочить в сторону.
У подземного перехода человек в плаще остановился и стал разглядывать потоки машин, снующих по проспекту, и большой магазин с огромной вывеской на крыше. С дерева ему в лицо попали хлопья снега. Он смахнул их рукой и долго рассматривал на ладони.
– Эй, друг! Как на Октябрьскую площадь пройти? – обратился к нему здоровенный детина с лицом, угнетенным гримасой неудовольствия.
– Прямо! А можно на троллейбусе. Билеты у водителя! – скороговоркой ответил человек в плаще.
– Не вводите людей в заблуждение! – вмешалась в разговор дородная дама, проходившая мимо. – Я вот что вам скажу! В обратную сторону!
Человек в плаще выслушал ее объяснения и задумчиво произнес:
– Впрочем, это в рамках гипотезы! Не так ли? – И пошел дальше.
У газетного киоска его тронул за руку невысокий мужчина с пышными черными усами и прошептал:
– Купите мою книжку! Я стилист и поэт! Купите, пока не запретили! Могу продать без личной подписи. А с подписью – подороже! Вот! Извольте! – И продекламировал:
Причуды жизненных событий,
Действительности томный взгляд!
Он по наитию предвзят!
– Н-да! Пшонцев! Сборники «Стихи из подъезда» и «Серенада на подзорной трубе»!
– Что? Да? Вы – читатель? Неужто правда? Родной вы мой! Эй! Ты слышала? Ты где? – закричал поэт и сунул голову в окошко газетного киоска.
Человек в плаще удивился такой реакции и предпочел прибавить шагу. Но пошел медленно, как только услышал разговор двух старушек, сидящих на скамейке:
– Сегодня ночью что-то так страшно гудело! – говорила одна.
– Жуть какая-то! – согласилась другая. – Я на балкон вышла. Стою, слушаю. Ничего понять не могу.
– Мне утром сестра позвонила. У них в Реутове – то же самое. Гул – как из-под земли.
У подъезда большого, статного здания человек в плаще остановился, посмотрел на вывеску на стене и дернул бронзовую ручку двери.
В темноватом вестибюле он молча показал вахтерше министерское удостоверение и стал подниматься по широкой лестнице на второй этаж. В начале коридора человек в плаще заглянул в приемную директора и спросил секретаршу:
– Олег Кириллович у себя?
– А вы кто? – равнодушно спросила секретарша.
– Дичков Генрих Григорьевич! – отрекомендовался вошедший.
– Входите! Олег Кириллович вас ждет! – ответила секретарша и отвернулась. – Плащ на вешалку повесьте.
Человек прошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь. Сделал несколько шагов по бордовой ковровой дорожке и остановился перед большим столом.
Седой, грузный старик оторвал глаза от бумаг и спокойно сказал:
– Рад видеть тебя, Динг! Как добрался?
Вошедший плюхнулся в кресло, расстегнул ворот рубашки, словно ему было трудно дышать, и сказал:
– Черт знает, что у тебя здесь делается, дружище Ок! Столько всякой дряни летает. И лед, и куски железа! И так холодно! Тебе надо было подтащить планету ближе к звезде.
– Тогда ледники растают и будет очень сыро, – недовольно пробурчал Ок. – А я люблю снег.
– И еще у тебя тут связь барахлит, – сказал Динг. – Магма слишком активна.
– Не только поэтому, – ответил Ок и поморщился, показывая, что не хочет продолжать этот разговор. – Как твои первые ощущения?
– Пытаюсь привыкнуть! То за нос себя потрогаю, то за ухо дерну! Хожу по улицам и разглядываю, у кого какие глаза и губы. А эта штуковина, которая теперь болтается у меня между ног, она, как я понял, имеет особое значение. И ты удружил мне с ней по старому знакомству.
– В общем, ты успел обзавестись первыми впечатлениями! – Ок отодвинул кресло от стола и сел поудобнее.
– Ты знаешь, Ок, я всегда иронично
