и Песинг понял просьбу девушки, однако он не знал, как представить незнакомку друзьям, ведь ему не было известно её имя.
– Простите, Фердин обещал танцевать со мной, – сказала Тилия и, взяв его за руку, потянула к танцующим парам.
Войдя в круг, она не остановилась, а прошла к противоположной стене.
– Почему мы уходим? – спросил брат Эмиль.
Тия промолчала.
– Вы ещё сердитесь на меня?
– Нет, – ответила Тимилия и почти выбежала из зала.
– Вас что-то тревожит? Позвольте мне помочь вам, – предложил Фердин, следуя за ней по коридору.
– Вы, правда, этого хотите? – спросила Тия, поворачиваясь к нему.
– Всем сердцем.
– Сейчас мне не нужен кавалер, а от друга я бы не отказалась.
Вздохнув, Песинг, видя сомневающийся взгляд незнакомки, сказал:
– Я готов им стать. Простите, но я не представился. Фердин Песинг.
У Тилии едва не сорвалось с губ настоящее имя, но она сдержалась, а сын Фейкуса подумал, что девушка не верит ему, оттого и молчит.
– Тимилия Кармол.
– Вы дочь Падоса? – удивился Фердин.
– Племянница.
– И что вас опечалило?
– Жестокость, наполняющая сердца людей.
– Увы, несовершенств в нас больше, чем достоинств.
Тилия, огорчённая соглашением стариков, которого сама желала, тяжело вздохнула.
– Через месяц мы возвратимся в родовое поместье. Позвольте пригласить вас, вместе с дядей, конечно, – сказал сын Фейкуса.
– Благодарю, но вскоре я покину столицу, – отказалась Тия.
Вспомнив о том, что Кармол выдумал о герцоге Тирдосе, она добавила:
– Я еду к жениху.
– Скажите мне, кто он и я убью его! Я никому вас не отдам! – воскликнул, побледнев, Фердин.
– Вы с ума сошли. Я вам не принадлежу, и никогда не принадлежала!
– Простите, Тимилия, но одна мысль о том, что вы кого-то любите, лишила меня разума, – извинился Песинг.
– Я не просто его невеста. Мы избраны судьбой, и о лучшем муже я и не могла мечтать. Душа его добра и чиста, он искренний и верный, и если вдруг погибнет, то и мне незачем жить.
– О, жестокая судьба! Подарила мне сладостное видение и тут же отняла, но верю в то, что она справедлива ко всем. Раз вы его так любите, мне ничего не остаётся, – вздохнув, сказал сын Фейкуса.
– Что вы задумали? – испугалась дочь Хардока.
– Вы искренни со мной, не кокетничаете, и не используете моих чувств, и я вам за это благодарен. Отныне я друг вам и тому, кем вы так дорожите, и если кому-нибудь из вас понадобится помощь, вы можете рассчитывать на меня, – с грустной улыбкой ответил Фердин и поклонился.
Слёзы благодарности блеснули в глазах девушки, и она протянула графу руку, сказав:
– Знайте,
